Шрифт:
– Он еще жив, - мистер Роузберри быстро потерял интерес к поверженному противнику, беспечно повернувшись к Дядюшке Крунчу спиной, - А ведь «Барбатос» мог сжечь его в мгновение ока. Превратить его сознание в тлеющие угли. Возможно, я и прикажу ему это сделать, но позже. Один, госпожа Уайлдбриз! Предельная высота! Если вы не кета, лучше повернуть назад…
Алая Шельма зло усмехнулась, поднимая саблю. Подаренный ей перерыв она использовала не для того, чтоб сбежать, а для того, чтоб восстановить силы. И сейчас, несмотря ни на что, собиралась броситься в бой. Зная, что он станет последним боем в ее не очень-то долгой жизни.
– Зря, - мистер Роузберри с противоестественной легкостью перехватил первый же удар, который должен был отделить его голову от торса, - Я снижу оценку за вашу непроходимую глупость, но все же накину полбалла за упорство. Оно и в самом деле впечатляет.
Алая Шельма не позволила втянуть себя в разговор. Она вновь насела на мистера Роузберри, надеясь найти уязвимость в его дьявольской защите. Абордажная сабля пыталась достать его сбоку, снизу, наискосок, но ни разу даже не зацепила струящегося белого шелка.
Выпад, выпад, выпад! Иногда Дядюшке Крунчу казалось, что лезвие сабли вот-вот нащупает пляшущего противника, раз и навсегда оборвав фальшиво звенящий смех. И каждый раз до этого не хватало четвертинки дюйма. С какой бы стороны Ринриетта ни нанесла удар, проворное лезвие рапиры изящно парировало его, отбрасывая в сторону или заставляя соскальзывать в пустоту.
Слишком быстро, Ринриетта, мысленно застонал он. Нельзя столь безоглядно расходовать свои силы, особенно когда противник нарочно выжимает тебя.
– Один на один, мисс Уайлдбриз, - фамильярно подмигнул мистер Роузберри, - Старое против нового. Традиции против новаторства. Надеюсь, вы простите мне невинную страсть к символизму? Ну же, давайте! Покажите мне, чего вы стоите! Деритесь – во имя всего, что вам дорого! Покажите, чего вы, пираты, стоите на самом деле!
Алая Шельма закусила губу и удвоила натиск. Некоторое время мистер Роузберри пятился от нее, позволяя вести, но Дядюшка Крунч уже научился читать его дьявольскую манеру боя и понимал, что это вовсе не признак усталости и не пассивность, а очередная издевка.
Мистер Роузберри полностью контролировал поединок, словно учитель фехтования, сражающийся против мальчишки, впервые взявшего в руки тренировочный клинок. Лезвие абордажной сабли крушило в щепки мебель и дорогую отделку, сметало со столов изящные подсвечники и безжалостно раскраивало висящие на стенах панно, превращая пейзажи сюрреалистичных цветов в свисающие лохмотья. Однако задеть дьявольского хозяина «Восьмого Неба» оно было не в силах.
«Не спеши! – мысленно взмолился Дядюшка Крунч, - Он нарочно выматывает тебя, ждет, когда выбьешься из сил!»
Алая Шельма то ли прочитала его мысли, то ли действительно выдохлась, не в силах больше поддерживать яростный темп. Она перешла к более экономным выпадам, заложив свободную руку за спину, в ее движениях появилась танцующая элегантная грациозность фехтовальщика, пришедшая на смену агрессивной развязности пирата. Но мистера Роузберри нелегко было провести новой тактикой. От выпадов капитанессы он уклонялся с прежней легкостью насмешливого ветерка.
– Недурно, - снисходительно заметил он, легко перехватывая низкий выпад Алой Шельмы изящным батманом [149] , - Кажется, вы приспособили классический стиль для работы с абордажной саблей? Смело, но не очень-то эффективно, совсем другой баланс… О да, узнаю старомодную школу Аретьюзы. Признайтесь, у вас была высшая отметка по фехтованию?
149
Батман – прием в фехтовании, направленный на удар по оружию противника.
Алая Шельма резко отскочила в сторону, попытавшись провести молниеносный ремиз [150] , но сама чуть не лишилась уха – лезвие рапиры отбросило от ее лица прядь волос. Мистеру Роузберри надоело отступать. Он перехватил инициативу и непринужденно стал теснить Ринриетту в противоположную сторону. Дядюшка Крунч с болью в скрежещущих потрохах понял, что она ничего не может поделать. Еще минуту назад яростно атакующая, сейчас она едва успевала парировать сыплющиеся на нее удары.
150
Ремиз – фехтовальный прием, опережающее нападение после столкновения с защитой противника.
Дядюшка Крунч знал, что умирает. «Барбатос» сдавливал его внутренности, заставляя тонкую сталь пронзительно скрипеть, и натиск этот должен был сокрушить его тело изнутри. Дядюшка Крунч охотно раздробил бы собственную голову о стену – если бы гомункул мистера Роузберри позволил ему шевельнуть хоть пальцем. Вместо этого он медленно опустошал его, наполняя липкой черной жижей, сладко нашептывая что-то неразборчивое на ухо…
В отчаянной контратаке Алая Шельма попыталась пробиться к ведущей вниз лестнице, но мистер Роузберри, легко разгадав ее замысел в зачатке, решительно перечеркнул его, оттеснив ее вглубь зала, далеко от пути к спасению. Стиснув зубы, пятясь и отчаянно парируя, Алая Шельма приближалась к дальней стене, откуда оставалась лишь одна лестница – наверх. Дядюшка Крунч вспомнил здание «Восьмого Неба» сверху – плоская крыша с террасой, возвышающаяся футов на семьдесят от поверхности острова. Если мистер Роузберри загонит туда Ринриетту, выхода у нее не останется – только рыбам позволительно удерживаться в воздухе без помощи чар…