Таким образом, Сенсорика имеет прямое отношение к двум фундаментальным парадигмам бытия, называемым идеализм и материализм. Когда Тарковский или Джармуш хотят выявить саму ткань мира, они снимают кино на черно-белую пленку, хотя цветная сколько угодно имеется в наличии. Реставраторы хранят в музейных архивах черно-белые снимки картин и фресок наряду с цветными, и это оттого, что бесцветный снимок выявляет нечто такое, что не выявляет цветной. Цвет, наброшенный сверху, покрывая сущее, скрывает его изначальную природу, скрывает плоть как таковую. Это точка зрения той категории людей, которых можно назвать материалистами. Сам материализм, как философия, мировоззрение, направление искусства, фактически порожден Черной Сенсорикой, т. е. людьми, для которых свойства вторичны по отношению к изначальной вещественности мира.

Приступая к рассмотрению рациональных функций, следует настроить себя на то, что речь пойдет теперь о методах и способах перехода из Эмпирики в Сенсорику и обратно, т. е. о чем-то виртуальном. Мы не сможем, как в случае иррациональных функций, указать на что-то конкретное, на некоторое явление перед нами, приписав его к открытой или закрытой функции. Чувство, Белое и Черное, находится в пограничной зоне открытого и закрытого полушарий, оно отвечает за вход и выход из Малого Круга. С Чувством связаны две важные точки: открывания и закрывания «мира». Солнце восходит, освещая «мир», в точке открывания. Оно поднимается из вечной темноты, словно из-под «земли». И первое, что встречает восход солнца, что «пробуждает» солнце и побуждает его взойти, это Белое Чувство. И солнце заходит, покидая «мир», в точке закрывания. Оно снова погружается в «землю», «заглатывается» Черным Чувством (см. Рис. 2). Можно также сказать, в качестве метафоры, что у нас есть «дневное» солнце – Белое Чувство – и «ночное» солнце – Черное Чувство.

Белое Чувство экстериоризирует, воплощает принцип складывания, когда нечто осознает себя через не себя. На противоположной стороне находится другой принцип, который есть помещение светлого вовнутрь (интериоризация) – это принцип захвата, заглатывания, скрывания. В основе захвата, в свою очередь, лежит принцип отражения, наглядно иллюстрируемый в калейдоскопе. Таким образом, мы имеем складывание «мира» с одной стороны и отражение «мира» с другой – Белое и Черное Чувство соответственно. Что такое отражение и в чем его сущность? Отражение дает на выходе абсолютно аполлоническое событие, оно аполлонизирует. Хаос сенсорной картины мира вдруг обретает идеальную симметрию и порядок за счет удвоения. Когда мы складываем, то мы наоборот, создаем хаос и беспорядок. Возьмите ровный, прямоугольный, чистый лист бумаги и сложите его как попало вдвое, вчетверо, скомкайте его рукой – это и будет то, что делает Белое Чувство на карте бытия – оно не любит смотреть в зеркало, причесываться, гладить утюгом и развешивать одежду на вешалках, оно комкает и швыряет штаны как попало. Но в этой скомканности, в этом многомерном беспорядке складок и есть жизнь! Жизнь здесь понимается, как Дионис, полная противоположность Аполлона. Живое всегда асимметрично, оно деформирует симметрию и, тем самым, оживает в одном единственном, неповторимом, уникальном акте жизни (невозможно два раза скомкать лист бумаги одинаково!). Смерть всегда нивелирует асимметрию, она сводит все к одинаковому, стандартному, «идеальному скелету». Цветок, который совершенен в своей симметрии, это мертвый цветок. Поэтому, можно сказать, что Белое

Чувство «оживляет» мир, тогда как Черное – «умертвляет».

Итак, сущность Черного Чувства составляет принцип захвата, который, в свою очередь, использует метод симметризации через отражение. Черное Чувство – это «королевство идеальных зеркал»: калейдоскоп. Это ловушка для «мира», устроенная из зеркал. Как именно работает эта ловушка? Мы берем из «мира» какой-то объект и реагируем на него Черным Чувством. Что происходит при этом, как Черное Чувство обращается с любым объектом или явлением? Что оно делает? Каков способ Черного Чувства «проглотить» или «умертвить» этот объект? Понятно, что этот способ чем-то очень похож на гипноз: объект помещают в поле пристального внимания и «замораживают». Если проанализировать «анатомию» гипноза и других технологий, связанных со вниманием, то можно обнаружить, что все они действуют по одному принципу – отражения.

Поясним это на примере феномена прозрачности. Прозрачность – это свойство, которое дано нам, как относительное. Прозрачность обязана своим существованием тому, что где-то есть не-прозрачное. «Длинное», «широкое», «хорошее», «большое», чтобы быть, нуждаются в своих противоположностях. Человек не может быть добрым, если в мире нет зла, он не может быть здоровым, если в мире нет болезней. Это закон относительности. Что делает Черное Чувство? Оно убирает все лишнее, оставляя что-то одно. Оно берет прозрачность и посягает сделать ее одним единственным, абсолютным свойством, лишив относительности. Такого эффекта нельзя достичь, сузив рамку и выхватив, тем самым, то, что необходимо, ведь не-прозрачное находится не где-то рядом, а на том же месте, где и прозрачность. Противоположности подразумевают друг друга, они присутствуют в подразумевании. Убирая не-прозрачное, мы убираем, тем самым, и прозрачное. Мы имеем дело всегда с парами противоположностей, между которыми растянут весь спектр промежуточных значений. Выбивая одну опору, мы рушим всю конструкцию. Поэтому Черное Чувство должно не просто выкинуть лишнее, оно должно на место неугодного диалектического антипода поставить что-то другое, заменить его другой опорой. И Черное Чувство проделывает один потрясающий трюк, который и есть, собственно, борьба с диалектикой или преодоление диалектики: отражая, оно ставит на место антипода то, что требуется удержать, абсолютизировать. В результате мы получаем «дважды прозрачность» как абсолютную прозрачность. Вот эта идеальная симметрия повтора, удвоение или тождественность (два змеиных глаза) порождает тот сгусток темноты, энергетическую воронку, что поглощает радугу и останавливает «мир», высасывая его энергию. Все беспорядочное и живое многообразие мира оцепенело втягивается в «ворота» самотождественности, словно в пасть удава.

Описанный принцип – принцип концентрации – есть, в сущности, архаический способ улавливания жертвы, своего рода технология вампиризма, порожденная эволюцией сотни миллионов лет назад. Поэтому Черное Чувство хищно и вампирично от своей природы, оно служит инструментом для охоты. При этом под вампиризмом следует понимать не феномен питания чужой кровью, как это представлено в голливудских фильмах, но некоторое сексуальное событие, состоящее в умерщвлении объекта влюбленности, когда последний абсолютизируется, занимая все место мира, и впоследствии удерживается на одном месте в неподвижности, словно обезжизненный. Любовь, исходящая от Черного Чувства, всегда корыстна и вампирична: помещая объект в интерьер рамки, она длит его, не давая прав на самостоятельное существование, прав жить. Черное Чувство напоминает Черную Эмпирику тем, что в нем тоже есть некоторый элемент спазмирования, зажимания, удушения. В этом плане обе функции – Закрытое Чувство и Эмпирику – можно было бы характеризовать, как спазму. Обе эти функции мортидны, они, закупоривая, умерщвляют. Разница проявляется в том, что Черная Эмпирика сковывает «внутренний» мир, тогда как Черное Чувство – «внешний».

Черное Чувство выхватывает часть мира, абсолютизирует и самозабвенно длит ее, как Целое, а вместе с миром длит себя и самопоглощенный, аннигилированный до пустоты «субъект». Пока есть «мир», есть и «Я», хоть это «Я» и задано своим «абсолютным» отсутствием – актом чистого сознания, «дыркой от бублика». Таким образом, Черное Чувство, как рациональная функция, преодолевает фазу Единого, перепрыгивает через бездну небытия, но мир, который оно сжимает при этом в зубах, это мертвый мир, это мир, ставший добычей. Из этого мира высосана жизнь, и именно в таком безжизненном виде он достоин любования. Мы будем рассматривать в дальнейшем известные примеры из литературы, начиная от древнегреческой Медузы Горгоны, обращающей людей в камни, и до «Коллекционера» Фаулза, где жизнь ловится и коллекционируется, где живые бабочки нанизываются и превращаются в мертвых бабочек, где живые цветы превращаются в бумажные – те, что Томас Манн называл «осматическим цветком», имея в виду некоторое событие, которое, умерщвляясь, тем самым приобретает статус бессмертного.

Как полная противоположность Черному, аполлоническому, Белое Чувство несет в себе хаос и спонтанность. Принцип, воплощенный в Белом Чувстве – принцип складывания – основан на трансценденции. При складывании происходит не абсолютизация сущего, но его трансценденция, которая выглядит совершенно иначе. Психика реагирует на мир не тем, что выхватывает и удерживает какую-то часть, превращая ее в Целое, – она, напротив, осознает себя как нечто трансцендентное. Психика проносит сущее через складку, давая ему совершенно иной статус. Открытое Чувство и есть сама эта складка, сингулярность, где происходит смещение, излом Целого, образование частей. Целое делится, умножая и освобождая части, поэтому принцип складывания, как и принцип отражения, основан на умножении. Причем Белое Чувство производит умножение вовне, в бесконечность экстерьера, отпуская части на волю, тогда как Черное Чувство, подобно калейдоскопу, всегда умножает вовнутрь себя.