Почему ему, Мориру, вечно не везло? Из всех семи братьев борода не росла только у него! Именно его словили тогда на мелкой краже драгоценных камней, а не остальных пятнадцать мастеров! Это его выкинули из города, хотя обычно вор всего лишь компенсировал украденное! Это от него ушла та фэйнийка, тощая шлюха!

И это теперь у него в мастерской царствовала стража.

Он вздохнул и почувствовал укол в глазах. О, великолепно! Осталось только расплакаться перед безмозглым Леонардом!

– Не волнуйся, идиот,- буркнул Леонард, лениво щурясь на галерейку.- Фортон! Что за хрень? А ну поставь на место, тут конфисковать ничего не надо!

– Не волноваться?!- Морир поднял на него взгляд.- Ты сейчас потрошишь мою мастерскую, сукин ты сын! И сейчас ты достанешь до её сердца, и тогда вы меня подвесите за рёбра в своём грёбаном Котле!

– Морир,- Леонард лениво, не хотя перевёл взгляд на нидринга, заставив того пожалеть о сказанном ранее.- Всем плевать на твою контрабанду. Все знают, чем ты торгуешь. Твой плакт курит весь город, понимаешь? И тебя попросили не трогать. Аж трое,- Леонад выставил пятерню и демонстративно принялся загибать пальцы.- Фервен! Мрачноглаз! Эрнест! Да лучшей защиты и не придумаешь!

– Так какого же…- ошарашенно спросил нидринг, на что Леонард отмахнулся.

– Приказ.

– А какой смысл, если…

– Господин Леонард,- резкий голос прорезал воздух, заставив Морира обратить внимание на сержанта- стражника.- Взгляните на это!

Сержант протянул юстициару толстую книгу в кожаном переплете, в которой Морир с ужасом узнал свой гроссбух.

– Эм…- Морир испуганно водил глазами.- Леонард, ты же сказал…

– Сказал,- юстициар внимательно осмотрел книгу, прежде чем вяло пролистать пару страниц.- Что именно тебя здесь заинтересовало, Дересто?

– Последняя страница, первое имя в правой колонке.

Нидринг шумной сглотнул. Он помнил этот договор. Большая партия плакта, оплачено чеком из банка, обналичено и получено…

Только вот имечко было странноватое у заказчика. Морир отродясь не видал лордов в Веспреме.

Юстициар пошарил пальцем по последней странице, затем остановился ровно там, где нужно было. На мгновение все вокруг Морира замерло, а затем Леонард хмыкнул.

– Так вот оно что,- сказал он, громко захлопнув книгу.
– Передайте это Мрачноглазу. Немедленно. А ты, Морир... Судя по виду, ты хочешь мне что- то предложить. Я сразу скажу «нет», но ты, забавы ради, попробуй.

– Четыре тысячи!- жалобно взвопил Алан, загораживая собой проход.

– Даю тебе последний шанс, засранец, уйти с пути, пока я тебе руки не переломал!- прорычал Ирвин.

День у Робартона не задался еще с утра. И теперь какой- то мелкий, назойливый урод в лице Алана прямо сейчас пытается испоганить его окончательно!

– Считаю до одного,- угрожающе пророкотал Робартон, делая шаг перёд.

– Пять тысяч!- снова закричал ростовщик, махая руками перед собой.- Пять тысяч, и вы оставляете мою контору в покое! Пять двести, последнее предложение! Вы обдираете меня!

– Раз,- улыбнулся Робартон, щёлкнув пальцами.

Один из стражников вынырнул из- за плеча рыжебородого юстициара, хватая Алана за шкирку.

– Херольд!- прознительно завопил ростовщик за мгновение до того, как его уткнули лицом в пол.

– Херольд?- хохотнул Робартон, разводя руками.- Кому ж не повезло с таким имечком?

Дверь, ведущая вглубь здания, с грохотом распахнулась, и на пороге возник здоровенный детина с устрашающего вида тесаком.

– А, вот кому,- кивнул Робартон, обнажая меч.

Увидев лежащего Алана и целый отряд стражи, Херольд оскалился и зарычал.

«Наверняка слабоумный»- заключил про себя Робартон, отходя в сторону и позволяя двум стражникам пройти мимо него.

– Назад, суки!- Херольд замахнулся тесаком, его взгляд панически бегал от одного приближающегося стражника к другому.

Один из стражников ловко перехватил руку с занесённым тесаком, а другой двинул ему по носу. Удар опрокинул здоровяка на пол, заставив выронить тесак и захныкать, держась за нос.

– Переройте здесь все,- беспечно сказал Робартон, откидывая ударом ноги тесак подальше от детины.- Эх, Херольд, херовый из тебя герой!

Херольд в ответ лишь застонал.

Робартон закурил, глядя, как отряд стражи стремительно погружает здание в обитель хаоса. Бумаги летали по воздуху, всюду были голоса и стук.

Хорошо работают, да. Он так никогда не работал. Ну, конечно, кроме первых пяти лет в юстициарах. О, тогда он вкалывал.

От воспоминаний о себе тогдашнем Робартон испытал ряд противоречивых чувств – желание рассмеяться, тошноту и острую грусть.