Первый с досадой махнул рукой. Веревки у нас не было, как и достаточно длинного ремня. Даже заколов копьем, вытащить зверя со льдины мы не смогли бы.

Может, вырезать новый ремень из шкуры-подстилки? Правда, мы уже извели две на починку постромок и волокуш. Не пришлось бы нам спать прямо на снегу!

Но, если мы добудем зверя, у нас будет и новая шкура…

Охотники снова заспорили, повысив голос. Звери будто поняли, что речь о них! Вожак рявкнул, толстые тела мигом скользнули в воду, только круги пошли. Вожак нырнул последним, одарив нас на прощание презрительным взглядом.

— Ну вот, доболтались! — Арквенэн всплеснула руками. — Теперь их разве что на удочку ловить!..

Она осеклась, потом пробормотала:

— Точно. Удочка. Что они едят? Тут должна быть рыба!

Чуть ли не бегом она кинулась к нашей хижине. Я заторопилась следом.

Арквенэн задумала дело! Если мы наловим рыбы, то наконец-то наедимся досыта!

Несмотря на все тяготы пути, Тиндал и Алассарэ сберегли свои удочки. Запалив лампу, мы откопали их среди наших мешков и сумок. Я осторожно размотала с удила волосяную лесу, подергала ее — она не отсырела, не заледенела и была по-прежнему гибкой и прочной. Вот бы нам такую веревку!

А что, если?..

Собственная мысль потрясла меня. Побоявшись высказать ее вслух, я пробормотала:

— Арквенэн, ты иди… Я… мне тут надо кое-что проверить.

Подруге не терпелось порыбачить, и, против обыкновения, она не стала спорить или допытываться, что пришло мне на ум. Прихватив кусок вяленого мяса, она вылезла из хижины. А я, откинув капюшон, высвободила из-под куртки косу и принялась рассматривать ее с особым вниманием — как раньше рассматривала пряжу для ткачества или шкуры для шитья курток.

Коса была хороша: темная как уголь, блестящая, она спускалась почти до колен, а толщиной лишь немногим уступала руке. Она похожа на толстый морской канат! Если же распустить ее на тонкие прядки и сплести их заново, надставляя, когда длина заканчивается, получится как раз такая бечева, как нам нужна — тонкая, но крепкая. Ее можно будет привязать хоть к копью, хоть к стреле. И тогда, если оружие прочно вонзится в морского зверя, мы вытащим добычу даже из-под воды!

Только для этого волосы надо обрезать.

Я медлила, колеблясь. Сколько себя помнила, у меня были длинные косы. С каким удовольствием мы с матушкой выдумывали разные способы плетения и прически! В походе, правда, длинные волосы превратились в настоящую обузу: их невозможно было ни толком расчесать, ни вымыть, и приходилось все время прятать под куртку, чтобы на них не намерзал лед и не налипала копоть от лампы. Мы с Арквенэн расчесывали и переплетали косы раз в несколько кругов и всякий раз завидовали мужчинам: они могли позволить себе связывать свои космы в хвост или вовсе не причесываться!

Однако мысль обрезать волосы ни разу не пришла мне в голову — до этого дня. У нас, у женщин, не в обычае портить красоту! Что скажет Арквенэн? А уж Тиндал с Алассарэ точно меня засмеют!

И страшно представить, как я, остриженная, покажусь Ниэллину…

Но без хорошей веревки мы не добудем здесь пропитания, а старых припасов нам уже не хватает. Что толку в красоте, если ради нее придется умереть с голоду?

Нет уж! Я заботилась о волосах ради себя, пусть теперь послужат всем!

И хватит тянуть! Лампа в хижине горит, зря расходуя жир…

Решившись, я еще раз ощупала косу. Заплетенную, ножницы ее не возьмут, а распускать и обрезать по прядям — слишком долго и хлопотно. Разыскав острый нож для разделки дичи, я натянула косу левой рукой, а правой полоснула по ней над самым плечом — догадалась оставить волосы такой длины, чтобы хотя бы прикрыли шею.

Волосы пружинили под ножом, не давались, и мне не удалось отрезать их с одного раза. Только несколько прядей, высвободившись, защекотали кожу.

Отступать поздно!

Я ожесточением пилила ножом скользкие пряди. Расплетаясь, обрезанные волосы падали за ворот, лезли в лицо. Когда от косы осталась лишь тонкая прядь-перемычка, послышался скрип снега, шорох… и в низкий вход, согнувшись, пролезла Артанис!

— Тинвэ, пойдем. Мне надо, чтобы ты… — она подняла на меня взгляд и осеклась.

Я застыла, не в состоянии ни шевельнуться, ни что-нибудь сказать.

— Что… что ты делаешь? Зачем?! — потрясенно спросила Артанис.

— Вот… веревка… нам же нужно… можно сплести.