— Какая-то Маргарита, — с намеком подергивает левой бровей. Не слушаю его болтовню, все равно ничего дельного не скажет. — Имя знакомое. А вот, получилось, — ничего себе хакер-любитель, в течение минуты справился с моим паролем.

— Маргарита? — наконец-то до меня доходит смысл того, что он сказал, и я резко

поворачиваюсь к нему лицом. — Дай сюда, — протягиваю навстречу руку. — Сейчас же! — повышаю тон, но он не спешит выполнять мою просьбу.

— Заречный, это прикол какой-то? А имя, правда, на кончике языка вертится, — пятится задом с моим сотовым в руках. — Во! У Насти подруга Маргарита есть, ты с ней закрутил? — не собираюсь воспринимать словестный понос Грановского, вырываю свой мобильник и прикипаю к сообщению взглядом.

Теркины подколы, которые он сыплет налево и направо, даже не слышу, пытаюсь понять, что такое изображено на фотографии. Ручка что ли? И как на это сморить, переворачиваю аппарат верх ногами. Может так? Непонятно.

— Что это? — оказывается, произношу вслух, а Грановский за спиной снова начинает издеваться:

— Ну, ты и деревня, — откидывает назад отросшую светлую челку. Пещерный человек! Неужели никогда электронный тест на беременность не видел. Мы с Настей таких столько переделала, когда забеременеть пытались, о-го-го! Кого ты обрюхатил? — а у меня глаза с каждой секундой все больше становятся.

Бляяяя-дь! Блядь! Блядь!

Не то, чтобы меня напугало полученное сообщение, нет. В то время, когда мы с Маргаритой встречались, я был только «за», чтобы она забеременела. В принципе, осознанно не предохранялся, потому что планировал в ближайшем будущем создать с ней семью и обзавестись потомством (нам уже не двадцать лет, чтобы с этим тянуть).

Быстрее меня взбесило то, что она три месяца скрывала от меня ребенка. Молчала, словно я никто. И сообщила все вот так, смс-кой, да еще в день свадьбы с другой женщиной. Ну, Маргарита, ну…

— Поехали, — на ходу забираюсь в брюки и подхватываю свой пиджак. Даже передать сложно, что я сейчас к ней чувствую: то ли придушить хочу, то ли сдавить в объятьях.

— Мы куда? — удивленно вопрошает Грановский, топая за мной. — А свадьба? — если он сейчас не заткнется, я ему кляп в рот засуну.

Принимаю у дворецкого свое пальто и, не застегнув его, выхожу на улицу, где ждет нас свадебный Экскалибур. Подхожу к водителю, который курит в стороне.

— Адрес поменялся, — серьезно сообщаю ему и диктую улицу и дом, где живет Маргарита. Забираемся с Грановским внутрь и тут же длинна белая тачка, украшенная цветами, трогается.

Антон Заречный.

Ох, что сейчас со мной творится, прямо эмоциональное торнадо накрыло! Хотя я, как никто другой умею контролировать свои чувства. У Маргариты неподражаемая способность доводить меня до ручки. Бесить так, что я себя узнать не могу.

Нет терпения, ждать лифт, который все никак не едет, поэтому решаю идти по ступеням пешком. Грановский молча следует за мной, в машине он опять попытался надо мной пошутить и огреб словестных люлей, больше не выступает.

Добираюсь до нужного этажа и звоню в знакомую квартиру. Если ее сейчас не окажется дома, я просто взорвусь, разнесу, к чертям собачим, все вокруг. Но нет, через какое-то время за дверью слышатся приглушенные шаги и тут же негромко щелкает замок.

Ну что, привет, цветочек аленький, сейчас я буду тебя убивать!

Тихонько распахивается дверь и нас встречает бледная, зареванная и очень похудевшая хозяйка дома. На Маргарите надета удлиненная футболка и вязаные гетры, а в руках какая-то плюшевая игрушка. Сейчас она сама похожа на ребенка, причем очень несчастного. Сердце начинает бешеный разгон, заходясь от переполняющих эмоций, а желание ее прибить окончательно пропадает.

Она стоит, как в воду опущенная и смотрит на меня, а из глаз безмолвной дорожкой бегут слезы. Оказывается, это физически больно видеть, как человек, которого ты любишь, плачет. Просто невыносимо.

Протягиваю навстречу руки и прижимаю свою бестолковую половину к груди. Понимаю, что с ума схожу от счастья, снова держа ее в своих руках.

— Ну что ты, цветочек, не надо, — если б я знал, что она так себя изводит, давно валился в ее квартиру, закинул на плечо и увез к себе домой. А там пусть бы ругалась и брыкалась, все равно не выпустил, пока мы не разобрались.

— Все хорошо, моя маленькая, теперь все будет хорошо, — глажу по длинным волосам, хрупкой спине, тонким рукам, а она прячет лицо в моем плече и тихо всхлипывает. — Я очень тебя люблю, Маргарита, и нашего малыша тоже. Никому вас не отдам и больше никуда не уйду, — целую ее в волосы и еще сильней притягиваю к себе. Вот это и есть счастье, когда, рядом с тобой тот человек, с которым оживает душа, а мир окрашивается невероятно яркими красками.

Из-за спины Маргариты выглядывает светлая девушка и жестом зовет Грановского, который, опершись плечом о стену, стоит поодаль, войти. Он тут же протискивается между мной и Маргаритой, и они, чтобы не мешать, исчезают на кухне. А я, не выпуская из рук свое сокровище, захожу в коридор и прикрываю входную дверь.