Когда я переехала к Антону, первое время чувствовала себя неловко от присутствия чужих людей в особняке. Но постепенно со всеми познакомилась и поняла, что ничего особенного в этом нет, наоборот, очень удобно. В таком огромном доме без чужой помощи просто не обойтись.

Люди, работающие тут, оказались очень приятными. Анна — женщина взрослая, активная, с юмором, хозяйство держит в ежовых рукавицах. Седовласый дворецкий по характеру сдержанный и серьезный, он помогает Антону в бизнесе и является личным секретарем. А еще у моего мужа свой повар и два водителя.

Поднимаюсь и накидываю на плечи длинный пеньюар. Мне больше не надо на работу, я в декрете, а спать совсем не хочется. Поэтому спускаюсь с Антоном в столовую, чтобы вместе позавтракать. Болтаем о своем, семейном. Кстати, нам вдвоем все так же комфортно и легко, как и раньше в моей квартире, ничего не изменилось.

— Я поехал, цветочек, — муж целует меня в губы, поглаживая ладонью животик. — Встретимся в обед, вместе поедим и отправимся к твоему отцу. И не накручивай себя, все будет, как будет. Люблю тебя, и нашу дочку тоже, — чмокнув в шею, скрывается за дверью. А я вздыхаю, мне мало его, всегда мало. Сколько бы времени мы не проводили вместе, мне все равно хочется больше. Да, я жадная.

А я отправляюсь в зимний сад, где сейчас обитает моя счастливая белка. Сначала Антон не хотел брать ее к себе, но под напором двух вредных женщин, которые пытались выклевать ему мозг, все же сдался. И теперь мой зверек живет, как в раю. Насыпаю в ладонь несколько орехов и зову Василису. Антон предлагает летом выпустить ее на свободу, говорит, что там ей будет лучше, но я пока с этим смириться не могу.

Мы подъезжаем к панельной девятиэтажке в районе МКАД и паруемся в тихом, безлюдном тенистом дворе. Я выбираюсь из машины и достаю с заднего сидения небольшой торт, в гости непринято ходить с пустыми руками. Сентябрь в этом году выдался на редкость ласковый и очень теплый. На мне босоножки на низком устойчивом каблуке и светлый расклешенный сарафан в пол, а волосы убраны в незамысловатый пучок. Легкий ветерок приятно обдувает лицо, а солнышко нежит кожу.

Антон весь в телефоне, ему звонят без остановки. Я, конечно, понимая, что сейчас будни, и он занят работой, но мне так хочется его внимания и поддержки, потому что от волнения у меня подкашиваются ноги и кружится голова. Я не видела отца тринадцать лет и очень боюсь разочароваться в нем еще сильнее.

Муж, словно подслушав мои мысли, закругляет беседу и берет меня за руку. Улыбаюсь ему в знак благодарности и набираю цифры на кодовом замке, которые пару дней назад смс-кой скинул мне отец.

Когда Антон рядом, мне намного спокойнее, даже не думала, что мужчина может стать настоящей опорой в жизни, дарить покой и делиться внутренней силой. Правильно народ говорит: «Как же быстро гаснет человек, в окружении не тех людей. Как же ярко светится человек, когда его принимают и любят таким, какой он есть».

Поднимаемся на четвертый этаж, и я звоню в простенькую дверь, оббитую дермантином. Сердце отчаянно бьется о ребра, словно пытается выйти наружу, а я тереблю в руке сумку, не зная, как совладать с расшалившимися нервами.

Нам отпирает дверь полная женщина в застиранном халате на пуговицах. Добродушно растягивает на лице щербатую улыбку и с интересом спрашивает, к кому мы пожаловали. Я называю фамилию отца, и пытаюсь заглянуть внутри. И почему он уехал из Воронежа и теперь вот так живет? Женщина положительно кивает в ответ и позволяет нам войти в неухоженную, темную коммунальную квартиру.

Комнат не так много, всего три, и женщина указывает на дверь рядом с кухней- Но не успеваю я сделать шаг, как дверь распахивается и на пороге появляется мужчина, так похожий на меня: высокий, худой, с густыми светлыми волосами и грустными глазами. Замираем на месте и несколько секунд неотрывно смотрим друг на друга. А Антон в знак поддержки крепче сжимает мою ладонь.

— Дочка, — выдыхает он, а в голосе столько разных эмоций, что мне трудно дышать.

— Ты все же пришла, я так рад, — суетливо предлагает зайти в комнату, и я подтолкнутая мужем, делаю вперед несколько шагов, осматриваюсь.

Жилье простое, но ухоженное. Вещей немного: односпальная кровать, двустворчатый современный шкаф, стол с ноутбуком и много книг на полках. Опускаюсь на стул, стоящий у окна и поднимаю на отца глаза. А он смотрит на мой округлившийся живот и улыбается.

— Тебе очень идет беременность, — отрывает взгляд, — может, ты что-то хочешь? Воды или…

— Нет, только поговорить, — перебив, отрицательно качаю головой. — Я в порядке.

— Хорошо, — он садится на край постели, и, сомкнув перед собой руки, несколько бесконечных секунд задумчивым взглядом, словно собираясь с мыслями, смотрит в пол. — Доченька, — все же решается начать, — ты прости меня, идиота, я так ошибся, — бороздит пальцами слегка вьющиеся волосы. — Отношения с твоей мамой не ладились, а молодость горяча, поэтому я поддался искушению, — вздохнув, от стыда отводит глаза. — Но потом сто раз об этом пожалел, ведь потерял самое главное, что у меня было — тебя! — заканчивает совсем тихо, а меня словно с цепи сорвало: