– Да и наш народ не сможет вам помочь, – вставил хвалисс. – На зиму мы перекочуем на самое морское побережье, дабы кормить лошадей.

– Внезапность кажется мне важнее всего, – стоял на своём Ратислав. – Пусть войско наше будет не столь велико, но у преславцев окажется и того меньше. Иначе же нас ждёт встреча с целым враждебным миром.

– Они не примут твой замысел, – сказал волк.

– Я сделаю всё, чтобы приняли, но в твоих опасениях есть правда. Правители Турова и Стародуба не желают нам верить, плесковцы слишком слабы, а Велиград считает Валамира своим другом. Даже мой брат… Станимир уже не сомневается в неизбежности войны, однако он хочет выжидать, словно надеется, что всё само решится. Мне едва удалось вырвать у него эти силы для похода.

– Тем не менее, туровцы и стародубцы участвовали в изгнании Весемира, – напомнил Вышезар.

– Это другое. Они думают, что вражда с Преславой – это лишь обычная ссора из-за земли, которая не грозит никакими серьёзными последствиями. Туровцы вполне готовы потолкаться в такой ссоре, но мои слова о том, что это будет война, испепеляющая города, что Валамир не остановится, пока не покорит их до последнего племени, что нужно отдать все силы для победы, приводят их в ужас. Нет, к такой войне они не готовы.

– И кто же встанет на нашей стороне? – спросил Болеслав.

– Пока что лишь мы одни стоим на пути врага. Может быть, другие присоединятся, если увидят нашу стойкость, – Ратислав плеснул в костёр остатки вина из своей чаши, и пламя несколько подалось вверх.

– Тебе надо было стать князем, – сказал кто-то из воинов.

– Замолчи, – резко мотнул головой предводитель. – Решению отца я подчиняюсь, и Станимир достоин престола. Дело не в этом… Любой бы сомневался на его месте. Мы должны помочь ему, стать мечом в его руке и исполнить свой долг.

– Прости их, они не со зла, – проворчал Вышезар.

– Ладно. Трапезничайте и веселитесь, – Ратислав поднялся на ноги. – Я оставлю вас, чтобы простые воины могли поговорить о своих делах, избавившись от надзора начальствующих.

Вышезар, впрочем, остался с бойцами, потягивая горячий суп из чашки с внушительной ручкой, но люди знали его отходчивый и добрый характер, поэтому особенно не стеснялись. Разговор быстро ушёл от мрачных тем войны княжеств и кровавых споров правителей к вещам, что нередко обсуждают за сытной трапезой, особенно же на привале во время дальней дороги. Говорили о чудовищах, далеких странах и богатствах неведомых земель. Для многих склавов эти берега Итиля уже и были такими землями, где оказывались лишь немногие.

– На том пути, что нам предстоит, тоже скрываются немалые тайны, – говорил Мал, конюший Ратислава, что слыл знатоком многих историй и легенд. – Я сам родом из Овруча, и по Белой реке мне приходилось ходить до далёких южных степей.

– Ясное дело, что тут нечисти полно, – согласился Болеслав. – Люди-то земли ещё не освоили, поэтому водяные, да кикиморы всякие, лешие и вилы всюду шныряют.

– Не говори, чего не знаешь, – возразил конюх. – Я не об этом тебе толкую. Этого-то добра в любом княжестве навалом, а я о совсем особенных тайнах говорю. Знаешь ли о Кавале?

– Что за диво такое? – удивился Вышезар.

– Слышали кое-что, – отозвался кто-то из воинов. – Он губитель для людей, сидит над дорогой на огромном дереве и никого не пропускает мимо себя живым.

– Это тебе не простой леший, – кивнул Мал. – Могучая тварь, вроде бы человек, а вроде бы и птица, ибо перьями покрыт и даже может летать. Его соколиные глаза видят очень далеко, и он стремительно несётся по вершинам деревьев. Обиталище же его на левом берегу Итиля, недалеко от Золотой горы, мы уже скоро достигнем этого места. По берегу там живут тиверы, дикое племя.

– Что за народ? – спросил Болеслав. – Сказывали мне, что законов человеческих они не блюдут.

– Не наговаривай на них, братец, ведь они тоже склавы, – ответил ему конюх. – Тиверы из нашего корня происходят, только князей над собой не имеют, но сами выбирают себе вождей. Иногда тревожат набегами белоградцев, не спорю, но всё же редко выходят из своих лесов.

– Людей они в жертву приносят без всякой меры, – сказал кто-то с окраины освещённого пространства, где люди походили на смутные тени. – Были мы в одном походе и набрели на капище их, узрели там множество окровавленных тел, отсечённые руки и головы. Даже невинные склавы становятся их жертвами.

– Да, ты прав, – согласился Мал. – Они истово почитают владычицу Мару и лишь кровью умиротворяют её суровый нрав. Тиверы стараются обходить рощу у Золотой горы стороной, дабы не тревожить Кавала, ведь они охвачены сильным страхом перед ним. Лишь смельчаки рискуют отправляться на гору, дабы в её пещерах добыть кусочки золота, что родит там земля.

– Откуда же взялась эта тварь? – вновь спросил Болеслав.

– Оттуда же, откуда и все прочие, – пожал плечами мужик. – Тёмные боги и великаны порождают их, дабы они приносили беды людским народам.