Второе, что интересовало меня после того, как я очнулась, был вопрос о ребёнке.

–  Вы беременны? - быстро переспросила врач, стоя надо мной.

–  Вика! - мама потрясённо схватилась за сердце, еще больше побледнев.

–  Да… то есть, я не знаю.

–  Какой срок?

–  Не знаю три или четыре, - запнувшись, ответила я.

Лицо болело, кожа щипала, и я чувствовала отёк. Зеркало мне не давали, но поймав взгляд мамы, я понимала, что ничего хорошего в отражении бы не увидела.

–  Недели? - деловито уточнила доктор, делая пометки в блокноте.

–  Дня, - еще тише ответила ей.

Писать она перестала.

–  Что?

–  Мой жених хищник, вот он и сказал о беременности.

Женщина задумчиво кивнула.

–  Понятно. В любом случае, я сказать вам пока ничего не могу. Срок слишком маленький, эмбрион еще даже не прикрепился к матке, если вообще прикрепился. Анализ крови на уровень ХГЧ мы с вами сможем сделать лишь через пару дней. И то он будет не совсем достоверным.

–  Понимаю.

… И вот сегодня я всё узнаю.

–  Виктория? - дверь за моей спиной открылась и на пороге появилась психолог. - Как ваше самочувствие?

Я медленно повернулась, опираясь бёдрами и руками о подоконник.

–  Хорошо, спасибо.

–  С вами хочет поговорить следователь из полиции. Своё разрешение, как ваша наблюдающая, я дала, но ваша мать возражает, считая, что вы еще слишком слабы и не пришли в себя до конца. В любом случае конечное решение за вами.

–  Я хочу с ним поговорить, - уверенно ответила ей.

–  Хорошо. Я провожу его, - кивнула женщина и уже собиралась уходить, как неожиданно остановилась и произнесла, обернувшись. - Виктория? Там ваши анализы готовы… Мне очень жаль. Если вы хотите поговорить или отменить встречу?…

–  Нет, - с трудом выдавила я, отлично понимая, о чём она не стала говорить вслух. - Не хочу… Мне просто надо… пару минут.

«Целая жизнь, чтобы смириться с потерей».

–  Вам не стоит держать всё это в себе. Необходимо выговориться, поделиться болью.

Если бы всё было так просто. Рассказать и успокоиться.

–  И что это изменит? Вернёт мне ребёнка? Уничтожит воспоминания, которые не дают мне спать по ночам? Или вернёт Ника? Что мне даст этот разговор? - спрашивала у неё, не замечая, как из глаз медленно, одна за одной стекают крупные слезинки.

–  Вы можете накричать на меня, поделиться болью.

–  Не могу. Это бессмысленно. Ничего не поменяется.

–  Вы сильная женщина, Виктория, - вздохнула она. - Даже слишком сильная. Но показать слабость не позорно. Всем нам нужна поддержка в тяжелые времена.

–  Вы не знаете меня, - отчеканила я, стирая слёзы, шмыгнула носом и еще сильнее задрала подбородок. - Вы же шли за полицейским? Я готова с ним разговаривать.

–  Хорошо.

Стоило двери закрыться, как я неровным шагом дошла до кровати и села, спрятав лицо в ладонях.

Я потеряла всё. Без преувеличения. Морозов отнял у меня всё, что только можно было: любимого мужчину, ребёнка, душевное равновесие. Сломал, растоптал, уничтожил, оставив пустую оболочку. Психолог сказала, что надо поделиться, выплеснуть всю боль. А не было ничего. Меня не было.

Снова скрипнула дверь, но я даже не дёрнулась.

Раздались осторожные шаги, кровать прогнулась под чужим весом, и мама аккуратно меня обняла, прижимая к себе.

–  Тебе уже сказали, - едва слышно произнесла она.

–  Да, - не убирая рук от лица, глухо ответила ей.

–  Это ведь еще не точно. Через неделю можно будет сделать УЗИ, которое точно всё расскажет.

–  Не хочу. Это не ошибка. Я знала… чувствовала.

–  Девочка моя. - Мама погладила меня по волосам и тихо вздохнула. - Ты же понимаешь, что срок был совсем маленьким и не срок вовсе… Если бы Н’Ери не сказал тебе, то бы даже не заметила.

–  Мам, не надо.

Но её было уже не остановить.

–  Может, это и к лучшему. Одной воспитывать ребёнка сложно, а если он еще и хищник…

–  Господи, мам, что ты такое говоришь? - Я выбралась из её объятий и встала с кровати, отступая в сторону и скрестив руки на груди. - Как можно?

–  Прости, но сейчас такая ситуация, если бы ты знала, что у нас в городе творится.

–  А я не знаю. Ничего не знаю. Потому что ты от меня всё скрываешь, и они скрывают. Посадили в вакуум и радуетесь. Думаешь, мне легче стало? Не стало и кошмары не прекратились и ребёнка у меня не будет. Еще и Ник в тюрьме. Я же всё время об этом думаю.