Оба ходатая, по возвращении на Урал, были заарестованы и преданы военному суду в особо учреждённой в Уральске Временной комиссии. Многие из недовольных новым положением желали видеть ходатаев и говорить с ними; но начальство этого не допустило, а продолжало арестовывать и отдавать под суд противников; в ноябре было вновь арестовано и выслано из войска более 50 человек. В январе 1875 г. состоялось следующее решение суда: «Отставных казаков Кругло-Озерновской станицы Фёдора Стягова и Царёво-Никольского форпоста Евстафия Гузикова, как оказавшихся в числе главных деятелей по возбуждению в войске неповиновения властям, при введении Высочайше утверждённого 9 марта 1874 г. положения о воинской повинности и общественном войсковом хозяйственном управлении, позволивших себе распространять ложные слухи и нелепые рассказы о правах войска, по лишении всех прав состояния, сослать в каторжную работу и на заводах на восемь лет каждого, с приведением в исполнение над ними обрядности по силе 1040 ст. XXIV уст. военн. судебного». Это решение 28 января конфирмовано командующим войсками Оренбург. военного округа и объявлено виновным, которые, по неимению в то время в Уральске эшафота, отправлены были в Оренбург, для совершения над ними указанной обрядности; а затем переданы гражданскому начальству для отсылки их по назначению.

Витевский В. Н., стр. 190

Настроение казаков со времени возвращения Стягова и Гузикова сделалось хуже… До этого на форпостах и здесь в Уральске, совершенно добровольно являлись казаки с просьбой не считать их в числе недовольных. С появлением же названных двух казаков все подобные заявления разом прекратились… Многие начали ожидать приезда какой-то комиссии из Петербурга, которая должна арестовать местное начальство. Об этом якобы сам личный адьютант его величества граф Салтыков потихоньку, на ухо, сказал Гузикову и Стягову, любезно провожая их домой…

Чеботарёв В. А., «Уходцы». «Казачий вестник», 1992, № 4

(цитируется по Колычеву, стр. 120)

(…) около 14 ноября, когда по сказкам, пущенным Гузиковым, сюда должна была приехать какая то коммисия, в город съехалось из ближайших форпостов множество казаков, которыя ничего неделая, ходили преимущественно около тюрьмы. Узнавши о таком сборище, я велел полицмейстеру доставить ко мне сколь можно больше этих зевак и постарался разъяснить им что они напрасно ждут каких коммисий, посоветовал немедленно возвращаться домой, с требованием что все бродящие без надобности около мест заключения будут арестовываться. Может быть такие мои распоряжения и не понравились некоторым, но я был убежден, да и теперь убежден, что я имею право и обязан был это сделать.

Из рапорта Н. А. Верёвкина от 15.12.1874

ГАОО, ф. 6, о. 13, д. 4020, л. 15–16.

Но то, что после возвращения нелегальных делегатов вновь началось активное противодействие властям, доказывает, что распространение ложных слухов об итогах этой поездки имело умышленный характер.

Колычев С. В., стр. 121

Петербург, Военному Министру

Верёвкин доносит казаки послали депутацию Петербург и Тифлис. Благоволите сделать распоряжение чтобы депутаты были высланы в Оренбург арестованными. Возвращение их свободными поведёт к дурным последствиям.

Черновик телеграммы Н. А. Крыжановского, 1875 г.

ГАОО, ф. 6, о. 13, д. 3931, л. 388

«УВВ», 1875, № 10, стр. 2

№ 5270

29 Ноября 1875 г.

Г. Оренбургскому Губернатору

Командующий войсками Уральской области сообщил, что более 500 человек казаков, числящихся не желающими подчиняться Высочайше утверждённому в 9 день Марта 1874 г. положению об Уральском войске, во избежание законной ответственности за это преступление, грозящее им лишением казачьего звания и зачислением в сословие сельских обывателей, по выселении их из войска в туркестанский край, – находятся в отлучках – вне войска без установленных видов, и как дознано по слухам и полученным сведениям, что из сих непокорных казаков, под видом промышленности или по хозяйственным надобностям, не малое число скрывается в Оренбурге.

А так как всякие меры, принимаемые к разысканию таких казаков, со стороны войскового начальства, остаются почти недействительными, то Г. Л. Верёвкин просит моего разрешения о немедленной высылке из Оренбурга в Уральск – этапным порядком, всех казаков, кто окажется без письменных видов на отлучку из места их жительства, для поступления с ними по закону.

Сообщая об этом В. Прву, имею честь покорнейше просить сделать немедленно распоряжение о разыскании и высылке в Уральск всех тех Уральских казаков, находящихся в Оренбурге, которые окажутся без письменных видов на отлучку из мест их жительства и о последующем мне донести.

Подпис. Ген. Адьют. Крыжановский

ГАОО, ф. 6, о. 13, д. 3931, л. 734–735

«УВВ», 1877, № 19, стр. 1

Нечего и говорить, что ген.-м. Зверевъ встретилъ сильное упорство во многихъ станицахъ (Кирсановской, Трекинской и др.), где оппозиция успела уже вполне съорганизоваться, благодаря, главнымъ образомъ, отделению «соглашеныхъ» отъ «несоглашеныхъ», благодаря предшествовавшимъ сходамъ, собиравшимся по приказанию атамана отдела и др. подобнымъ же мероприятиям администрации. Между прочимъ, генералу Звереву, на одномъ изъ сходовъ старики заявили, что Уральское войско, «подобно излюбленному Богомъ народу еврейскому», имеет привилегию во всехъ своихъ нуждахъ обращаться черезъ своихъ доверенныхъ непосредственно къ Царю.

Сандръ

Бежавшие из Аму-Дарьинскаго отдела, сосланные туда бывшие Уральские казаки Гурьян Свешников и Константин Вольнов явились в Петербург во дворец Его Императорскаго Высочества Великаго Князя Николая Николаевича Старшаго, с целью подать Его Высочеству прошение о помиловании.

Люди эти были арестованы и помещены в С.Петербургской тюрьме пересыльных арестантов.

За тем Г. военный Министр приказал поступить с названными лицами по прежним примерам (…).