— Нет, правда! — Ты не выдержишь.

— Выдержу! Ну, Тинааааа… — Да ну, не верю.

— Честное слово! — Спорим? И тут я поняла свою ошибку — Ярик расцвел.

— Так ты согласна?! Черт. Весь в отца.

— Будешь моей няней? Это ж надо было так меня развести!!! — Тина-а-а?! Будешь? Я вздохнула.

— С условием, что ты будешь меня безоговорочно слушаться.

Как только ослушаешься — все, уйду. Договорились? — Да! А вот теперь и правда расцвел. Я даже улыбнулась. Надо же, удивительно, он ведь меня совсем не знает… И тут от двери кабинета Назара Миролюбовича послышалось полное довольства: — Прекрасно.

Я отреагировать не успела — начальник прошел дальше, остановился возле секретарской стойки, погладил сына по голове и продолжил: — Умница, Ярик. Горжусь. Пойдем-ка обедать. Тина, ты с нами.

Поймав мой мрачный взгляд, Назар Миролюбович хмыкнул.

— Посмотри на это с другой стороны — ты из Ярика такое шикарное обещание выбила. А он у меня всегда обещания выполняет.

— Ага, — подтвердил ребенок, и я вновь вздохнула.

Действительно, яблочко от яблони… Вечером, уже после того, как Назар Миролюбович с Яриком ушли домой, мне позвонил Вячеслав.

Поначалу я не хотела брать трубку, но поняла, к чему это может привести — Черный-младший просто приедет сюда и поймает меня на выходе с работы. Так что пришлось брать.

— Алло.

— Добрый вечер, Тина. Вы решили насчет завтра? Будем ваш портрет рисовать? Я закусила губу.

— Давайте в следующий выходной? Интересно, почему мне так отчаянно не хочется встречаться с этим человеком? Он ведь, кажется, действительно решил ухаживать, только непонятно, серьезно ли. И толку в смысле романтики от него точно будет больше, чем от Назара Миролюбовича. Намного больше.

А мне все равно не хочется его видеть.

Сердце, ну почему ты такое глупое? — Хорошо, Тина. А в эту субботу не хотите ли просто погулять? Я могу отвезти вас с дочерью в одно интересное место… — Спасибо, но у нас дела.

Почти правда: нам нужно было на рынок, прикупить Юльке кое-какую одежду. Это, конечно, не на весь день, погулять мы в любом случае успеем. Но без Вячеслава.

— Ладно, — мужчина вздохнул, как мне показалось, с нарочитым огорчением. — Тогда я позвоню вам на следующей неделе.

— Хорошо.

Плохо. Но будем решать проблемы по мере их поступления.

Иногда так бывает — ты из-за чего-то очень долго мучаешься, не можешь принять решение, а потом, когда принимаешь, будто гора с плеч сваливается. И хоть я и досадовала на себя за то, что поддалась этим двум юристам — маленькому и большому — мне все равно было радостно и легко. Словно что- то внутри меня понимало — все правильно. Интересно, с чего бы? Ведь на самом деле нет в этом ничего правильного. И чем скорее я уволюсь и перестану постоянно лицезреть Назара Миролюбовича, тем лучше. А я вместо этого перехожу работать в его дом, к его сыну. И что в этом правильного? Наверное, когда всем людям выдавали мозги, я стояла в какой- то другой очереди.

Выходные прошли хорошо, хоть и быстро. Впрочем, как и любые выходные. Мы с Юлькой съездили на рынок, затоварились новой одеждой, погуляли в парке, встретились с дядей Сережей и посмотрели вечером два хороших новых мультика. Благодаря одному из них дочка все воскресенье заставляла меня петь «Отпусти и забудь, что прошло, уже не вернуть»* (*песня из мультфильма «Холодное сердце). И эта песня так засела в моем мозгу, что я продолжала петь ее еще половину понедельника.

Отпустить и забыть, значит? Жаль, инструкции не прилагается.

В первый рабочий день на следующей неделе к моему столу началось настоящее паломничество. Народ, откуда-то выяснивший про мое увольнение, решил узнать, с чего вдруг я решила уйти. И, конечно, не обошлось без косых взглядов в сторону кабинета Назара Миролюбовича. В каждом из таких взглядов читалось «довел девку», и я очень старалась объяснить, что все совсем не так. Ну, точнее, не совсем, но все же не так. Судя по скептическому хмыканью, верили мне мало.

Точнее, не верили вообще.

Я бы тоже себе не поверила, если бы не знала точно.

А Назару Миролюбовичу на мнение других сотрудников было плевать. Он продолжал работать, как конь, только каждые два часа звонил своей матери — проверял, как там Ярик. И где-то в среду, став случайной свидетельницей одного из таких разговоров, я рискнула спросить: — Назар Миролюбович, а… почему вы так беспокоитесь? Это же ваша мама все-таки… — Именно поэтому и беспокоюсь, — ответил он спокойно и холодно, бросив на меня беглый взгляд исподлобья. — Я хорошо знаю свою мать.

Нет, ну это логично, но… — Но она же вас вырастила… — Ты уверена? — Черный фыркнул. — Меня растила бабушка.