Ну да, конечно. Страдалец. Зачем тогда женился? Мужчины… — И вот бабушка Назара даже не воспитывала — дрессировала.

Меня поменьше. На меня она махала рукой и говорила: «Ты в мать. Хорошо, что мальчик».

— А где она сейчас? — Умерла. Инфаркт. Лет десять назад. И отец в тот же год ушел. У него, кстати, во втором браке дочка родилась, ей сейчас двадцать с хвостиком. Они с Назаром — два сапога пара.

Ольга такая же повернутая, только на медицине, как отец.

— Вы общаетесь? — Практически нет. Разница в возрасте сказывается все-таки.

Хотя Назару с ней проще, чем мне. Знаешь, это забавно, — Вячеслав усмехнулся. — Брат ведь лет до восемнадцати знать не хотел папину новую жену. А после его смерти начал ездить, помогал деньгами, Ольге мозги вправлял, когда она в подростковом возрасте дурить стала. Я как-то не лез, у меня и своих проблем хватает. А Назар даже какому-то ее парню табло чистил, насколько я помню.

Кажется, я расплылась в глупой улыбке… Быстро погасила и спросила, пока у Вячеслава не кончился словесный понос: — А жена Назара Миролюбовича действительно с ним работала? — Действительно, — охотно ответил Черный-младший. — Та еще была вертихвостка… Да ну ее, Тин. Не хочу, неприятная тема.

Жаль. Только мое любопытство разыгралось и изо всех сил раскрыло рот, глотая слюни, как его обломали.

Ну ладно. Не все сразу.

Через два часа Вячеслав наконец закончил, и я смогла наконец встать со стула, а Юлька — с дивана. Дочка уже зевала — еще бы, два часа пялиться в планшет! — и явно хотела есть.

Так что я собиралась свинтить домой как можно скорее.

— А вот и наша принцесса! — провозгласил Вячеслав, протягивая мне законченный портрет. — Похожа? — Мам, дай посмотрю! — подпрыгнула на месте Юлька, разом проснувшись. Но отдавать этот «портрет» дочери я не спешила.

Теперь понятно — что-то общее у братьев есть. Подобного поступка я могла бы ожидать от Назара Миролюбовича, но никак не от Вячеслава.

На портрете были изображены мы с ним в образе принцессы и свинопаса из сказки Андерсена. Я — с надменным лицом, в шикарном платье, с короной на голове, а он — грязный оборванец, протягивающий мне розу и птичку в клетке.

Не смешно. Нет, если бы не Юлька, я бы даже улыбнулась — получилось у Вячеслава забавно. Но дочка прекрасно знает содержание этой сказки! Она вообще любит сказки Андерсена, несмотря на то, что они в основном очень грустные. И сейчас наверняка решит, что ее маму обижают.

— Спасибо, — я изобразила на лице счастливую улыбку. — Очень… мило.

— Мам, ну дай! Поняв, что от дочери не отделаешься, я все-таки отдала ей портрет.

— Ой! Дядя Слава, а ты чего такой грязный? Мамусь, а ты красивая… с короной! — А я просто в лужу упал, — хмыкнул Черный-младший. — Но твоя мама не даст меня обидеть, Юль.

Угу. Не дам. Ничего не дам! — Точно. Мы дядю Славу отмоем, Юльчонок… А теперь пойдем. Нам пора домой обедать.

— А может, лучше в «Макдональдс» сходим? — предложил Вячеслав, и я кинула на него возмущенный взгляд. — А что? Здесь недалеко.

В «Макдональдс» я Юльку еще не водила, и пока не собиралась. Чем позже ребенок узнает об этом адском местечке, тем лучше. Желудок себе испортить она всегда успеет.

— Нет, мы домой. Вы… ты нас отвезешь? Кажется, Вячеслав был не слишком доволен тем, что рыбки сорвались с крючка, но спорить не стал.

Все. Отмучилась. Больше я в его мастерскую ни ногой! Про сказку Андерсена Юлька вспомнила только поздно вечером. Мы по приезду отнесли портрет в ее комнату, и перед сном дочка начала вновь его рассматривать.

— Мамуся, — протянула она вдруг, — а это похоже на ту сказку… Ну, про злую принцессу… Ты разве такая? Дядя Слава не прав.

К тому времени я уже окончательно остыла и перестала сердиться. Ну нарисовал и нарисовал, смешно и забавно. Он же не знает, что дети воспринимают все буквально, и теперь мне придется объяснять, почему в сознании дяди Славы я стала вредной и капризной принцессой.

— Юльчонок, — я села рядом с дочерью и погладила ее по голове, — дядя пошутил. Это просто рисунок. Ты ведь знаешь, я совсем не принцесса, и он не свинопас, правда же? Принцесса у нас ты.

Юлька заулыбалась.

— Да-а-а! Но все равно. Ты не злая, ты хорошая.

— Конечно, хорошая.

— Тогда надо еще один портрет! — заявил мне мой собственный ребенок. — Где ты — добрая принцесса.

«Погода была прекрасная, принцесса была ужасная…» За что мне это? — В следующий раз, — сказала я мягко. — А сейчас — спать.

«Русалочку» читать будем? — Ага! Люблю детей. Если бы можно было так переключить взрослого человека… Назара Миролюбовича, например. Или его брата. А то ведь как упрутся рогом… И никакие «Русалочки» не помогут.