Вестник Бури еще даже не начал действовать, а город уже лихорадило…

***

– Вот море молодых колышет супербасы, мне триста лет, я выполз из тьмы…

Зуфрия замерла на пороге, вслушиваясь в странные слова. Она их понимала, но при этом они звучали на совершенно незнакомом языке. Словно у нее в голове сидел маленький гремлин и переводил незнакомый язык на ее родное наречие.

– Они торчат под рейв и чем-то пудрят носы - они не такие, как мы…

А вот тут ее «переводчик» заело, потому как аналогов в местном наречии не было.

– И я не горю желаньем лезть в чужой монастырь, я видел эту жизнь без прикрас. Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас… Однажды он прогнется под нас…

Зуфрия почувствовала, как рядом кто-то появился. Скосив взгляд, она увидела Азуфа. Немолодой убийца так же с удивлением прислушивался к незнакомому напеву.

– Один мой друг - он стоил двух. Он ждать не привык. Был каждый день последним из дней. Он пробовал на прочность этот мир каждый миг - мир оказался прочней.

Слова старой песни иного мира. Простые, медленные и немного грустные. Их пел совсем не музыкальный голос, который местами отчаянно фальшивил и не вытягивал ноты. Зато певец вкладывал в столь знакомые строчки всю душу.

Даже если от нее осталось совсем немного…

– Ну что же, спи спокойно, позабытый кумир, ты брал свои вершины не раз. Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас. Однажды он прогнется под нас… - голос вдруг умолк, хотя чувствовалось, что это совсем не конец песни. А когда Темный заговорил вновь, из его слов исчезли те завораживающие мечтательно-печальные нотки. Вместо этого воровка и убийца услышали уже знакомую недовольно-ворчливую интонацию.
– Да знаю я. Блядь, шизофрения ты чешуйчатая, даже пять минут на жопе ровно посидеть уже нельзя? А я тут при чем? Сами там с ним разбирайтесь! Главное, чтобы мучился. Полы там мыть заставь, или пусть вам с Дюсаль маникюр сделает. А то нашли моду, моим подчиненным головы отрезать… А будет артачиться, прикажи Саси его облизать, да устрой экскурсию к Илюхе на остров. Все, отстань! У меня тут пара местных чебурашек уши отращивает, надо бы укоротить…

– Не надо, Господин!
– тут же упала на колени Зуфрия, старательно зажимая свои локаторы и вползая в комнату в этой довольно нелепой позе.
– Я случайно! Я не хотела! Можете Азуфу отрезать, шрамы украшают мужчин! А меня и так уже никто замуж не возьмет! Не рушьте последнюю надеждуууууууууу!

– Тьфу, блядь, - сплюнул Буревестник, глядя на это воющее недоразумение с хитрющими глазами.
– Все, замолчи, самка! Никого резать не буду. По-крайней мере, пока. Что там в городе слышно?

– Война идет, - вздохнул Азуф, опускаясь на каменный пол рядом с воровкой.
– Всех со всеми. Как бы не начался переворот…

– Переворот — это хорошо, - пробормотал Андрей, странно дернув слегка отросшим обрубком левой руки. Недоумевающе посмотрев на культяпку, он печально вздохнул и почесал затылок правой.
– Переворот, это дело привычное. Как раз пусть до завтра еще помаринуются, и начнем.

– А почему именно два дня, Господин?
– решилась все-таки задать мучающий ее вопрос Зуфрия.
– Может, лучше было бы сразу пойти и всех… того… поработить?

– Девочка, ты головой недавно ни обо что не билась?
– участливо посмотрел на нее Андрей.

– Нееет, - неуверенно протянула воровка.
– А что такого? Вы ведь сильный!

– Пф!
– фыркнул Буревестник.
– «Сильный»! И как ты себе представляешь все это? Мне в одиночку раскидать всю королевскую рать, триумфально разбить ворота замка и вкатиться на трон под стук падающих в обморок от моего пафоса светских гиен? Сорян, я такое не потяну. Один, по-крайней мере.

– Так за… - начала было Зуфрия, но ее прервал шум хлопающих крыльев, разносящийся над руинами храма.

– Подкрепление жду, - расплылся в улыбке Вестник, задирая голову к ночному небу…

2.

Вот честно, никогда так не радовался звуку хлопающих крыльев. А ведь когда-то он меня чуть до икоты не довел!

Как же, Ужас Ночи, страшное порождение самой Бездны…

– Опаздываете, - проворчал я, глядя на опускающуюся сверху огромную страшенную зверюгу.

Краснющие, словно у дяди Васи с перепою, глазища, огромные когтыси, набор белоснежных клыков в широченной пасти… И смотрит так недобро. Как на кусок сочного мяса.

– Фу, плохая Нокси, - насторожился я.

– Еще какая, - показалась из-за загривка голова Химэ с растрепанной шевелюрой и нежно-салатовым оттенком лица.
– Помоги спуститься… пока не стошнило…

– Жррррррать хощщщщщщуууу, - тряхнуло головой чудище и перевело голодный взгляд с меня на парочку местных оболтусов, застывших на коленях с глазами девочек из китайских порно-мультиков.

– Этих нельзя, - покачал я головой, заходя сбоку и протягивая руку к Химэ.
– Эти на меня работают. Можешь прошвырнуться по округе и сожрать какую-нибудь зверушку. Желательно, неразумную.