Шрифт:
— А где Кас? — она огляделась по сторонам. — А Пушок? А все остальные?
— Его величество, начальник охраны и Кастерс отправились на допрос леди Лаунти, ее величество показывает Пушку свои любимые украшения, а мы едем домой.
— Замечательно, — Иришка положила голову на плечо мужа. — Это лучшая новость за весь сегодняшний день.
Она продремала всю дорогу домой, отказавшись от еды и питья, которыми предусмотрительный Антуан снабдил любимую хозяйку.
— Что? Приехали уже? — Иришка сонно захлопала глазами, почувствовав, что карета остановилась. — Да, не надо меня на руках тащить, милый, ты всех напугаешь.
— Аола, как ты долго! — некромашка почти скатилась по ступенькам, торопясь обнять любимую тетку. — А где дядя? А Пушок? А почему ты такая бледная?
— А почему ты меня не целуешь, ребенок? — вопросом на вопрос ответила Иришка, прижимая к себе запыхавшуюся малышку.
— Не успела, — засмеялась Миранда. — А тебе понравилось в Мулене? А королева красивая? А придворные дамы любезные?
— Дома лучше, — честно призналась Аола, идя за счастливой малышкой. — Королева очень красива, а придворные дамы похожи на ядовитых лягушек, такие жи яркие, языкастые и ядовитые.
— Фу! Какая гадость! Мне в Мулене делать нечего, — постановила некромашка, распахивая дверь в хозяйские покои и отдавая Аолу в надежные руки Марты.
Кас вернулся домой уже после полуночи, привезя Пушка, шкатулку с драгоценностями, пожалованную ее величеством хвостатому негоднику, и плохие новости. Он рассчитывал, что в столь поздний час замок будет погружен в сон, однако обитатели Темной дубравы не спали.
— Марион Лаунти не перенесла ментального сканирования, — рыжий ответил на безмолвный вопрос друга. — А что у вас?
— Отравлены две горничные и садовник. Никого спасти не удалось, — негромко ответил Грег. — Они доедали остатки пищи, которую Антуан собирал нам в дорогу.
— Аола? — побледнел ри Кавиньи.
— С ней все в порядке.
— Ты же не думаешь, что это он?
— Конечно нет. Клятва бы не позволила. Это сделали во дворце, — Грег взъерошил свои короткие волосы. — Самое ужасное в том, Кас, что я всю обратную дорогу уговаривал ее съесть хоть что-нибудь.
Глава восьмидесятая, в которой героиня пытается разобраться в происходящем, попутно утешая супругов
Иришка нашла своих мужчин в кабинете. Они негромко обсуждали что-то, но увидев ее дружно замолчали.
— Сидим? — маркиза нахмурилась. — Секретничаем? — Она уперла руки в бока. — За окном между прочим глубокая ночь, и мне давно пора спать, а вместо этого я разыскиваю беглых супругов по всему замку.
— Птичка, — осторожно начал Грег, — мне кажется, что ты преувеличиваешь.
— Если только самую малость, — она прикусила губу, чтобы скрыть улыбку. — Но время и правда позднее, ужин стынет, мне одной неуютно…
— Все, мы идем уже, — сдался Кас.
Иришка кормила супругов ужином, бдительно следя за тем, чтобы расстроенные усталые мужчины оставили все неприятные мысли за порогом спальни. Аола подкладывала на их тарелки самые лакомые кусочки, улыбалась, старательно сдерживая зевоту, а потом, видя, что ее усилия тщетны, молча махнула рукой и улеглась в кровать, потушив верхний свет.
— Птичка, ты что обиделась? — кровать прогнулся под весом некроманта.
Иришка молча отвернулась.
— Не сердись на нас, красавица, — рыжий попытался влезть к ней под одеяло.
Не тут-то было. Супруга завернулась в одеяло, что та гусеничка.
— Ну прости, — снова Грег. — Я так виноват перед тобой! Как подумаю, что ты могла отравиться…
— А что было отравлено? — Иришка высунула нос из-под подушки, требовательно глядя на мужа.
— Корзиночки с фруктами и сок, — сдался некромант.
— А чем? Каким ядом?
— Вот зачем тебе это? — Кас вмешался в разговор.
— Хочу понять, распознала бы моя защита его или нет.
— Да даже я почувствовал бы отраву, если бы передавал тебе еду! — Грег заговорил о наболевшем, и Иришка тут же кинулась утешать мужа. — Ну и в чем ты тогда виноват, а? Корзину ты не открывал, еду не трогал. Моя защита тоже сработала бы, ведь так?
— Так, птичка, так.
— Конечно очень жаль тех, кто пострадал, но ты-то почему хочешь взвалить всю вину за случившееся на себя! Посмотри на меня, — она обхватила его лицо руками, заглядывая в любимые глаза, — Грег. — позвала нежно. — Хороший мой, все ведь обошлось и во дворце, и в дороге…