Одри скорчилась, давясь беззвучным смехом:

– Поклонника? Миледи, другие женщины о таком мечтают! Он что, был старый и уродливый?

Мирослава сначала опешила и даже слегка рассердилась. А потом задумалась.

Каким он был? Вадим Балкин, мужчина, что ее преследовал?

Хмммм... Сейчас, когда она невероятно далеко, и если взглянуть трезво...

Если бы они встретились раньше...

Конечно, она терпеть не могла богатых наглых циников и мажоров, привыкших к вседозволенности, а он был именно таким. Но...

Мирославе вспомнился последний вечер, когда Вадим пришел к ней домой. Его жесткий напор, безжалостное давление, все эти словесные унижения. И вместе с тем, касался он так трепетно и нежно...

Она была взрослой женщиной, не могла не понять, чего мужчине стоило сдерживаться, не позволяя себе лишнего, хотя в тот момент она была полностью беззащитна перед его страстью. А что говорило ее тело?

Если бы они встретились раньше, если бы Вадим не был сыном Ильи Владимировича, она бы поборолась с ним за свою свободу. Непременно приняла бы вызов. Почему-то в представлении Мирославы отношения с Вадимом могли быть только борьбой. Но в этой борьбе, она знала, можно одержать победу.

И вообще, от кого она бежала... От него? А может быть, от себя, потому боялась не выдержать и сдаться? Или потому что именно этого ей и хотелось...

Довольно, приказала она себе.

– Он сын моего мужа, - сказала Мирослава, не глядя на Одри. – А я вдова. В обоих мирах.

– Кхмммм, понятно, миледи, - протянула Одри. – Вам не позавидуешь. А как живут вдовы в вашем мире?

– Нормально живут. Вполне нормально, если к ним не пристают озабоченные пасынки, - проворчала Мирослава.

Она была зла на себя. Все-таки копаться в темных закоулках собственной души опасное занятие, можно выяснить о себе много разного. Взгляд упал вниз, по двору шел священник, в боковой поверхности башни отворилась неприметная дверца, священник замер, а потом направился туда.

Мирославе показалось, что в темноте проема мелькнуло лицо лорда Балфора. Стало жутко. Все вокруг, замок, вооруженные люди вокруг, даже свинцовое небо, все вдруг напомнило о ее уязвимом и двойственном положении здесь.

– Одри, мне обязательно надо вернуться, - повторила Мирослава, невольно вздрагивая.

– Ах, миледи... – задумчиво проговорила Одри, устремив взгляд куда-то влево. – Возьмите меня с собой.

– Что...
– не поняла сначала Мирослава, а потом воззрилась на девушку с удивлением.

А та сказала, продолжая смотреть в одну точку:

– Не удивляйтесь, миледи. Для меня этот мир тоже тюрьма, потому что я вынуждена всю жизнь скрывать правду о себе, опасаясь разоблачения. Иначе рабство...

Голос девушки понизился до шепота. Мирослава поразилась.

– Но почему?!

Одри повернулась к ней, уставилась темными, дышащими зрачками:

– Откровенность за откровенность, миледи. Я белая ведьма. Пряха.

– Ну... и что тут такого? Подумаешь, ведьма.

– Это очень редкий дар. Пряха может прясть нити судьбы, - тихо проговорила та и отвернулась.

Теперь Мирославе стало понятно. Нити судьбы! С таким талантом и впрямь легко попасть в рабство к сильным мира сего. Припашут так, что будешь прясть для них, не поднимая головы, до самой смерти. И все же ей было понятно лишь отчасти.

– Одри, ты леди! В отличие от меня, королевы с постоялого двора. Они не посмеют принуждать тебя. В конце концов, ты можешь выйти замуж!

– И сменить возможное рабство на самое настоящее?! Еще как посмеют, миледи. Простите, что говорю об этом, и не подумайте обо мне плохо, но все эти годы я пряталась возле вас, то есть, возле королевы Линевры. Простите, миледи, я действительно по-человечески люблю ее... вас. Но...
– она судорожно вздохнула. – Вот я и сказала правду...

Голос Одри сорвался, она как-то вся поникла.

– Так, - сказала Мирослава, прокашлявшись. – Прекрати сейчас же. Мы с тобой две немного необычные женщины. Только и всего. Я бесконечно благодарна и даже не знаю, чем могу отплатить за твое тепло и заботу обо мне. А со своей стороны, если что-то могу сделать для тебя, сделаю это с превеликим удовольствием.

В тот момент Эрвиг, стоявший в отделении, вдруг напрягся и стал проявлять явные признаки беспокойства. А потом быстро пошел в их сторону со словами:

– Миледи! Вам лучше вернуться, потому что сюда направляется принц Джонах.