– Лиза, я не знаю, что тебе сказать. Рикки... мне сложно понять, как я к ней отношусь, и...

– Зато очень просто понять, как она относится к тебе.
– Лиза вытерла глаза и исподлобья на него взглянула.
– Знаешь, это ты виноват в смерти мамы и Веры. Раз тебе ничего не стоит изнасиловать подружку своей дочери, надо было тебе тогда сбить Рикки и все было бы хорошо. Ты не только убил маму и сестру, но еще и лишил меня подруги.

Она отвернулась к дверям и добавила:

– Как и отца.

Лиза с таким грохотом задвинула дверь, что Лиам вздрогнул.

Вот так медленно, но уверенно на куски распадалась привычная жизнь. Неужели он и впрямь думал, что когда уничтожит Рикки Хейн, все станет проще?

В этой ситуации вообще не существует "проще". Хотя, пожалуй, если бы в той аварии погиб и Лиам - для некоторых участников этой истории все обернулось бы куда лучше.

Рикки

– Ты хочешь, чтобы я позвонил в полицию?

– Нет, - тихо ответила я.

– Врачу?

– Нет.

Я долго сидела у дверей кабинета, до тех пор, пока система не доложила доктору о том, что его кто-то ждет. Я знала, что у врачей, даже у психологов, все двери оборудованы специальными датчиками. На случай экстренных пациентов.

Он выглядел сонным и немного уставшим, но на удивление легко согласился поговорить. Разрешил забраться с ногами в удобное кресло и слушал. Долго, не перебивая. Лицо врача мрачнело с каждым словом.

– Рикки, ты знаешь, что это преступление, ведь так?

– А я? Я тоже совершила его.

– Это не одно и то же.

– Почему? Погибли люди. Вы когда-нибудь держали на руках умирающего ребенка?

– Рикки, ты и сама была ребенком. Нет, этот поступок - не пустяк и не шалость. Но почему ты считаешь, что должна расплачиваться за него по сей день?

– Дело не в расплате.
– Я снова почувствовала на ресницах слезы.

– Тогда в чем?

– Не знаю, как сказать.

– Без твоего разрешения, - мягко произнес мужчина, - я ничего и никому не скажу. Хоть я и не одобряю решение не сообщать в полицию, я буду уважать твои желания, Рикки.

– Я люблю его. Нет... не знаю. Я... я даже не могу представить, как ему больно, и я не могу рушить его жизнь еще сильнее. Я идиотка, понимаете? Я столько раз неосторожно говорила о его семье. Я столько раз делала ему больно. А Лиза? У меня никогда еще не было такой подруги. Как я разрушу их семью? То, что осталось от семьи.

– Но что насчет тебя? Почему твоя жизнь должна быть разрушена?

– Потому что я забрала две.

– Рикки...

Я поднялась, стараясь улыбаться и выглядеть более-менее адекватной. Не хватало еще, чтобы меня упрятали в лазарет.

– Спасибо, что поговорили со мной, доктор. Я не знала, к кому пойти. Мне надо привести себя в порядок, а еще поговорить с Лизой. И написать заявление на отчисление.

– Рикки, звезды, что ты делаешь?

– Единственное, что могу. Я хочу жить. Я не могу отдать Лиаму Линдвеллу свою жизнь в плату за жизни его семьи. Но оставаться здесь не имею права. Что-нибудь придумаю.

– У тебя есть жилье?
– поняв, что отговаривать меня бесполезно, спросил доктор.

Я едва не расхохоталась. Жилье... было. Вряд ли я смогу его отвоевать, после трех с лишним месяцев неоплаты, да и нет у меня таких денег теперь.

– Я не пропаду. Не волнуйтесь.

– Ты можешь прийти сюда в любое время, Рикки, - задумчиво откликнулся мне вслед мужчина.

Но я знала, что уже, скорее всего, не приду.

В каюте я долго стояла под горячими струями воды. У меня будто включились все чувства разом. На запястьях наливались синяки от чужих рук, внизу живота поселилась тянущая боль. Я замерла, прижавшись щекой к холодной стене душевой.

Себя было жалко. До слез, до скулежа и театральных рыданий. Я позволила себе минуту слабости, а потом вытерла лицо, смыв всю размазавшуюся косметику. Расчесала волосы, не став сушить. Заплела тугую влажную косу.

Надела старые потертые джинсы и майку с толстовкой. Форма академии мне вряд ли уже понадобится.

Вместе с решением уйти внутри поселилась глухая тоска.

По академии, ее занятиям и вечно гомонящим студентам. По огромному бассейну. По комнатам отдыха, зимнему саду - земному островку в бескрайнем космосе. Даже по чернеющей тьме в иллюминаторе. По всему, из чего складывалась академия. По месту, которое за такое малое время стало настоящим домом.

По Лизе, подруге с огненно-рыжими волосами. Веселой, непосредственной. Немного застенчивой, взявшей под крыло детдомовскую девчонку.