— Анечка, — ей кажется или у Вольского дрожат ладони? Захватившие её щеки в уверенный и уютный плен, они обжигают кожу своей обескураживающей нежностью и теплотой. Большие, немного шершавые пальцы невесомо стирают её слезы, чтобы слегка надавив на подбородок приподнять её лицо заставляя смотреть в кажущиеся почти черными в сумраке глаза. — Тебе плохо? Я обидел тебя? Что случилось, Анечка?

У нее нет слов и нет сил, чтобы произнести хоть что-то, поэтому она просто отрицательно трясет головой, закусывая губы и глотая бегущие слезы. Как объяснить ему, что с ней происходит, если она сама не понимает, что на нее нашло? Почему так хочется уткнуться в его грудь и расплакаться, как маленькой, чтобы эти огромные руки обняли и пожалели, укрыли, спрятали, защитили? Что это? Нелепая блажь, дурацкая детская выходка…

…Господи, почему так хочется плакать? Да что же это…

Аня затравлено дернулась, теряя ориентацию из-за плывущего перед глазами от слез пейзажа, и Влад сделал то, что так страстно в этот миг хотело её сердце и тело. Поймав её за руку, он резко потянул Аню на себя, прижав к себе с такой силой, что в легких не осталось воздуха.

Она тихо плакала в его руках, смывая слезами боль, горечь одиночества и зеленую тоску, сорняком проросшую в её мозг и сердце. И не было в это мгновенье объятий надежней и крепче, и не было желания убежать и забиться в дальний угол, пряча свою печаль от всего мира. Хотелось, чтобы эти ладони не переставали успокаивающе гладить её волосы и спину, передавая ей свою уверенную силу, согревая и снимая с её плеч тяжкий груз.

— Прости меня, — Аня попыталась отодвинуться от Влада, когда поток слез иссяк, и в душе осталась только ватная пустота, глухая и беззвучная, как серое туманное утро. — Я не знаю что на меня нашло…

Он не дал договорить, просто накрыл ладонью её еще подрагивающие губы и тихо прошептал:

— Не стесняйся, на моем плече всегда можно выплакаться. Друзья ведь именно для этого и существуют?

Аня растерянно моргнула, а затем, повинуясь моменту, улыбнулась:

— Я испортила тебе медленный танец.

— Ты подарила мне нечто более ценное, — загадочно произнес Влад, и Аня подняв на него заплаканные глаза недоверчиво нахмурилась. — Девушки на моей груди еще никогда не плакали. Непередаваемые ощущения.

Аня плохо видела в темноте его лицо, но по голосу поняла, что он улыбается. От его теплой шутки на душе вдруг стало светлей, и Аня улыбнулась ему в ответ.

— В следующий раз, когда захочу поплакать, обязательно тебя позову, — Аня шмыгнула носом, а затем облегченно выдохнула.

— Заметано, — не выпуская её из своих объятий, усмехнулся Влад. — Предоставляю услуги жилетки, двадцать четыре часа в сутки. Поплакать в нее можно, комфортно, бесплатно и с удобствами. Конфиденциальность гарантирую.

Аня тихо рассмеялась, теперь уже без всякого стеснения положив руки и голову Вольскому на грудь. Сердце мужчины так громко и беспокойно билось под её щекой, что Аня невольно подняла голову, чтобы увидеть выражение его лица.

— Пить хочешь? — почему-то спросил он. — У меня в багажнике вода есть.

Аня согласно кивнула. После глупой истерики действительно хотелось пить, это было так заботливо с его стороны почувствовать даже такую мелочь.

Влад потянул её к машине, осторожно усадив на сиденье.

— Я чуть не забыл, — спохватился он. На колени Анны легла красивая коробочка, перевязанная сиреневой ленточкой.

— Что это?

— Открывай, — теперь в освещенном салоне Аня видит, как сверкают его глаза, отливая оплавленным свинцом.

Лента неловко путается в её руках, а под крышкой оказываются хрупкие темно-фиолетовые комочки, источающие нежный аромат фиалок.

— Обещанное лакомство, — улыбается Влад, так мягко, искристо-тепло, что хочется укутаться в его улыбку, как в шарф и никогда не снимать. — Ну что же ты? Пробуй.

Осторожно положив засахаренный цветок себе в рот, Аня прикрыла глаза, перекатывая на языке изысканный и тонкий вкус десерта.

— Нравится? — кажется, Влад глядя на её блаженное выражение лица получает больше удовольствия, чем она от употребления сладости.

— Божественно, — Аня довольно мычит, выуживая и коробки очередной цветок. — Обожаю сладкое.

— Правда? — Вольский глубоко выдохнув, откидывается на сиденье, а затем чему-то усмехнувшись заводит мотор.

— Куда мы? — неспешно поедая фиалки, интересуется Аня, хотя по большому счету ей вдруг становится абсолютно все равно куда ехать, какая-то бесшабашная легкость приходит на смену ушедшей грусти.

— Домой тебя отвезу, поздно уже, — поворачивается Влад, чтобы наклонившись застегнуть на ней ремень безопасности.

— Домой? — Аня разочаровано хмурится, потому что домой ей совершенно не хочется. — А поехали кататься, раз уж у нас сегодня вечер исполнения желаний? Сто лет не каталась просто так…

Сиюминутная растерянность на лице Влада сменяется мягкой понимающей улыбкой, и он хрипло произносит:

— У меня другое предложение. Кататься по ночной трассе небезопасно, а гулять по парку полезно и приятно. Ты как давно не бродила по парку под луной?