Шрифт:
Но не смогла. Может, между нами с Александром и не было любви. Но к тому времени я уже знала, что такое долг.
Так легко было следовать ему, не видя тебя.
А сейчас... сейчас я снова та девчонка из шоу Бергена, встретившая своего сказочного принца. И плевать на долг! Плевать на честь! Потому что я люблю тебя, Артур Корнеев! Ты нужен мне, как воздух...
И скажи, что ты больше меня не любишь! Арчи! Почему ты меня отталкиваешь?
Я снова рыдаю, но боль, зацепившись за сердце кривым когтем, не отпускает. Почему всё так сложно? Почему???
Глава 20
– … провели, как мальчишку…
Я услышал фразу, произнесённую казалось прямо мне в ухо, уже приходя в сознание.
– У каждого есть свои больные точки, нужно только знать, куда бить, - отозвался второй голос.
Мне захотелось посмотреть на говоруна, но приобретённая за долгие годы осторожность присоветовала не шевелиться и слушать. Не шевелиться было сложно, я лежал на твёрдом и холодном полу в жутко неудобной позе. Шея затекла, болела согнутая под неправильным углом нога. Чёрт с ним, потерплю!
Тем временем двое в комнате продолжали свою беседу.
– Чтобы найти эти самые точки, нужно время. Люди, знаешь, разные.
– В чём-то да. Но мотивы у всех одни и те же. Где-то слава, где-то деньги… у этого вот – баба.
– А у тебя? – вкрадчиво поинтересовался первый собеседник.
– А вот этого, Ксаввал, тебе лучше не знать, - зловеще прорычал второй.
Ксаввал, Ксаввал… Знакомое имя. Вспомнить бы, кто он такой! Кстати, голос его собеседника я тоже отлично знал. Но и тут – провал в памяти.
– Слушай меня внимательно! – металлом звенел голос того, чье имя я так и не смог вспомнить, - Головой за него отвечаешь! Упрячь так далеко, как только сможешь. И смотри - сбежит, его место у ядра займёшь ты!
– Не боишься всё испортить? – язвительно осведомился Ксаввал.
– Тебе ведь нужна совершенно определённая кровь.
– Скажем так, я знаю способ обойти этот момент, - многозначительно заметил тот, - Ты же не думал, что я стану посвящать тебя во все подробности?
– С тобой никогда не знаешь, что думать, - проворчал Ксаввал.
– Но если твой план вполне выполним и без его крови, тогда зачем он тебе? Убить и дело с концом. А так сплошные проблемы: перевози, охраняй, корми…
Раздался грохот, испуганный вскрик и вслед за этим – полный угрозы голос моего безымянного врага.
– И все это ты будешь делать на совесть, понял? Чтоб и волос с его головы не упал! Я хочу видеть его мучения! В конце, когда раскроются карты, и он уже ничего не сможет изменить.
– Здорово! – хохотнул Ксаввал, - С учетом того, что ты стёр ему память.
– Сам стёр – сам восстановлю! Но ты не расслабляйся. Даже такой, как сейчас, он по-прежнему опасен.
– Похоже, ты его боишься…
– Не боюсь. Просто знаю, на что он способен.
Тяжелые шаги приблизились, под рёбра прилетел могучий пинок, едва не порвавший внутренности, пальцы-тиски сгребли плечо (я чуть было не застонал, но сдержался)
– Ненавижу! – выплюнул он мне в лицо.
Очень хотелось открыть глаза, но не стал этого делать. Я же без сознания? Вот пусть и дальше так думают.
Тиски на плече разжались, пола взметнувшегося плаща хлестнула по лицу.
– Смотри же, насчёт ядра я не шутил.
Звук удаляющихся шагов, стук захлопнувшейся двери и тишина.
Лежать по-прежнему было неудобно, жутко болел отбитый бок. Но я героически терпел и прикидывался овощем, памятуя, что незримый и неслышимый, Ксаввал всё ещё находится где-то здесь. Я ощущал его присутствие на физическом уровне.
Минуты проходили за минутами, ничего не происходило. А я отчаянно пытался хоть что-нибудь вспомнить. Конечно, по голове мне стукнули неслабо – затылок раскалывается от боли. И ещё этот урод говорил, что стёр мне память. Но всё же, всё же!
И я напрягал мозг, все свои душевные силы, чтобы вспомнить. Пусть не всё. Хотя бы собственное имя.
Боль, и без того терзавшая голову, разрослась до неимоверных размеров, а когда напряжение стало невыносимым, взорвалась, тысячей сверхновых. Сознание милосердно погасло, вновь погружая меня в блаженное ничто.
Сквозь музыку сфер и космические напевы, наполнявшие моё забытьё, вдруг прорвался свистяще-шипящий звук переполненного помехами эфира, и тут же включился мёртвый Майкл Джексон «Dirty Diana». И снова – тишина, как в коконе. Потом чей-то голос, лишённый половой принадлежности, взывал ко мне, требуя восстать и свершить какой-то подвиг; я так и не понял, какой и почему именно я. Потом снова наступила тишина, и я уж было совсем решил, что меня оставили в покое.