«Сегодня я снова получил доступ к тем комнатам и залам, которые прежде Файрел скрывал от всех. И среди прочего мне на глаза попался вот этот перстень. Я подумал, что он бы неплохо сочетался с твоей цепочкой, к которой не так-то просто подобрать комплект. Да-да, я немного разбираюсь в женских украшениях, и вовсе это не смешно, Ангел. Мне было бы приятно, если бы ты носила его. Если не станешь — я настаивать не буду. Но и назад отдавать его мне не стоит. Это кольцо фамильное, его носила моя мать. Но поскольку в моей жизни уже не появится женщин, которым я мог бы его подарить, пусть оно навсегда останется у тебя.

Рейв».

Изнутри по груди резануло что-то острое. В глазах даже стало немного влажно.

Ну что я за медведь-ревун?

В следующий момент, не думая ни о чем вообще, я схватила кольцо и надела. Я могу сердиться на Рейва. Могу с ним не разговаривать. Могу даже попробовать его ненавидеть, хотя это уже лишнее. Но если бы кто-то решил запретить мне носить этот подарок или вовсе отобрать его, вероятно, я бы с вежливой улыбкой перегрызла ему глотку.

Аккуратно положила письмо на место и пошла спать. После долгого насыщенного дня ужасно клонило в сон.

Однако стоило мне раздеться и натянуть одну из шелковых сорочек, которыми теперь был завален мой шкаф, как в комнате начало происходить нечто странное.

Тяжелые занавески на окне всколыхнулись. Створки были закрыты, и это точно был не ветер. Да и сложно перепутать с ветром мощный поток Тьмы. Теперь сложно, когда я стала видеть так много. Не знаю, может, это следствие общения с королем мертвых, а может, чего-то еще. Но сейчас я с удивлением и легким беспокойством наблюдала, как темная магия вокруг меня приходит в движение.

Нет, я не боялась. Мне уже давно было ясно, что Файрел — это практически душа Рейва. Замок едва ли не живой. Здесь в каждом кирпиче может скрываться старое сокровище или бесплотный дух. И все это мрачное волшебство не вызывало страха так же, как сам Рейв.

Поэтому сейчас я невозмутимо наблюдала, что будет происходить дальше.

Лунный луч проник в комнату, не задерживаемый более толстой тканью. И вдруг на моих глазах стал превращаться в мужскую фигуру. Как будто облако обретало форму. А через мгновение передо мной уже стоял…

— Рейв? — выдохнула я, забираясь на кровать с ногами и натягивая одеяло до горла. — Что ты тут делаешь?

Некромант так и оставался полупрозрачным, но, хвала богам, он был похож вовсе не на призрак, а скорее на тень самого себя.

И сейчас он в непонимании оглядывался по сторонам, смотрел на свои руки и тело, дергал за рукава рубашки.

— Я и сам не понимаю, малышка… — протянул он через несколько секунд, взглянув на меня широко раскрытыми глазами.

Теплый, мягкий взгляд скользнул по телу, укутал, обнял.

Дрожь прокатилась по позвоночнику, отдаваясь глухим дребезжанием где-то под желудком.

Рейв… Мой Рейв…

— Не называй меня малышкой, — с трудом сжав губы, проговорила я. — И раз уж ты тут по ошибке, изволь проваливать восвояси. Твоя пленница собирается лечь спать.

Каюсь, мне хотелось уколоть его. Хоть немного. Чтобы он почувствовал то же, что и я.

Но его брови вдруг грустно взлетели вверх, а на лице появилось странное потерянное выражение. А то, что он сказал дальше, едва не разорвало мне сердце:

— Я не хочу… мне плохо без тебя.

Будто в один миг все эмоции начали прорываться наружу. Словно плотину прорвало, и бешеный поток воды ринулся прочь, грозя смыть все на своем пути:

— Так какого упыря ты творишь?! Зачем ты все это устроил?! Почему не сказал мне раньше?

Некромант глубоко вздохнул и сел на кровать рядом со мной. Я опустила взгляд, замечая, что матрас не продавился под ним, а на простыне едва-едва появился след.

— Не знаю, Ангел, — протянул он и бросил взгляд на догорающие угли в камине. — Делаю то, что должен. Ты же понимаешь — король мертвых, вся петрушка.

Повернул ко мне голову и вдруг улыбнулся. Такой знакомой и заразительной улыбкой, что я едва не бросилась ему на шею с поцелуями. И не улыбнуться в ответ не смогла.

— Это какая-то глупость, Рейв, — сказала я уже тише и придвинулась ближе, скрестив ноги. — Неужели ты хочешь убить столько людей? Ведь это война!

— Не знаю, — прошептал он и снова перестал улыбаться. — Я запутался. Тот я, которого ты видишь днем, это другой человек, понимаешь? Он привык убивать сотнями. Тысячами. А я… я вообще не понимаю, кто я и как сюда попал.