Я пыталась уснуть. Не выходило.

Я щипала себя, пытаясь проснуться! Но не менялось абсолютно ничего.

Время играло со мной. Время наказывало меня за роль,которую я пыталась на себя примерить. За роль, которая видимо мне не по плечам!

Время тянулось слишком медленно.

Существовала лишь я, стены cгоревшего дома и бескрайняя пустыня, устланная пеплом.

«И сколько это будет продолжаться?»

Как долго это место собирается удерживать меня здесь?

Я пыталась изменить его, пыталась вообразить вместо океана пепла уcыпанные цветами зелёные просторы, а вместо сгоревшего дома – дом, в котором я родилась и выросла. Впервые с момента, как я покинула Окату, мне так сильно захотелось домой. Захотелось вдохнуть запах родных стен, упасть на кровать, обнять подушку и представить,что всего этого никогда со мной не происходило.

Хотелось стать маленькой девочкой, прижаться к маме и почувствoвать себя в безопасности.

Как в том видении… когда мама протягивала мне руку из огня. Когда моя мама была огнём.

Спустя долгие часы размышлений начинаю понимать,что мысли сводят меня с ума. Мои собственные мысли не помогают разобраться, понять, что со мной стало и как выбраться из этой липкой паутины, они… они работают против меня, они губят.

Вжавшись спиной в угол, покрытый гарью, обхватываю колени руками, прижимаю к груди и принимаюсь напевать старую детскую песенку, в надежде, что она хоть на какое-то время избавит меня от пагубных мыслей. Это cрабатывает, но совсем ненадолго. И вскоре я лoвлю себя на том, что вместо слов из песни беспрерывно бормочу одно и то же слово:

– Килиан… Килиан…

Я ни разу не просила у него о помощи.

Ни разу не умоляла спасти меня. Я вытаскивала из ямы его, но никогда не просила вытащить оттуда меня, хоть и сама была на дне.

Была сильной, стойкой? Кажется, это тоже уже в прошлом. Я больше не чувствую себя одиноким воином, готовым во чтo бы то ни стало сражаться во имя справедливости, сражаться за тех, кого люблю… Нет больше той Эмори. Мне нужна помощь. Мне очень… очень нужна помощь.

– Помогите мне… Помогитееее…

Падаю на бок и, кажется, целую вечность больше не двигаюсь . Даже не моргаю совсем. Дышу ли? Надо ли здесь дышать?

Небо за эту вечность ни разу не изменилось, - всё ещё низкое, грязно-серое. И пепел с него всё падает… падает…

…и падает!

Слышу скрип двери, а следом – чьи-то глухие шаги.

Тук. Тук. Тук.

А я лежу не двигаясь, ничем не выдаю, что здесь, на полу, под толстым слоем пепла есть кто-то живой (живой ли?). Молча, без эмоций наблюдаю за тем, как приближаются начищенные до блеска военные ботинки, как замирают в полушаге от моего лица, как их владелец присаживает передо мной на корточки и с лёгкой улыбкoй на губах смотрит мне в глаза.

– Отец…

Тело парализует.

– Отец… ты… ты пришёл спасти меня?..

Протягивает ко мне руку,и словно липкий, промозглый ветер касается щеки.

Эмоции, что нахлынули, настолько противоречивые, что с места сдвинуться не могу, даже плакать, кажется, не могу. Хочется броситься к отцу на шею, обнять, умолять,чтобы забрал из этого страшного места свою маленькую девочку и… в то же время хочется приказать ему убираться, ведь кто бы это ни был, что бы это ни было, ЭТО – не мой отец.

Вслед за отцом в дом проскальзывают еще фигуры. Я знаю их… Мама, Рамина, Лайза, даже старик Отто. Вал, Брей и Сэйен… Почему они все здесь? Зачем пришли?

Мертвецы окружают меня, берут в плотный круг и каждый тянет ко мне руку, роняя на пол тягучую прозрачную жидкость, стекающую по пальцам. И каждый из них улыбается жуткой, зловещей улыбкой.

Крик застревает в горле, – не могу заставить себя проронить и звука, словно лишилась голоса. Всё, что удаётся сделать, это кое-как подобрать себя с пола, отползти к стене, уткнуться лицом в колени, крепко зажмуриться и молиться, чтобы все они исчезли! Чтобы ушли туда, откуда явились!

Уходите! Я не звала вас!

– Убирайтесь! – хриплым криком,и я резко вскидываю кверху голову.

Всё ещё здесь, стоят надо мной, улыбаются… А в глазах – ничего, пустота бездонная.

– Пошли вон! – Набираю горсть пепла и отправлю в призраков. – Убирайтесь!!! ПОШЛИ ВН!

Не уходят. Окружили меня, так что света белого не видно. Только небо…

Грязное. Серое.

– Убирайтесь… Пожалуйста, уходите… Нет! Не трогай меня!

Вскакиваю на ноги,избегая прикосновения отца, бросаюсь в сторону, поскальзываюсь и плашмя лечу на пол, поднимая в воздух облако пепла.