Камешек остыл. И вместе с ним исчезли чужие лица, оставив после себя последнее.

— Аська-хитруха? Так тебя звали в родных Волотках? Когда-то давно, до того, как ты сбежала с заезжим магом, — я выпрямилась. — А мага звали Дамир Вышградский? Или тогда он еще не был Действительным? Вы тогда в первый раз столкнулись с вывертом?

Женщина задрожала всем телом, слепо смотря куда-то мимо меня. Она оказалась куда старше, чем я думала. Когда-то черные волосы уже начали седеть, губы оплыли, глаза выцвели и глубоко запали, окруженные сеточкой лопнувших сосудов. Обычная, ничем не примечательная, женщина, затюканная жизнью, уставшая от нее. Таких в Тарии тысячи. Как сказал покойный Казум, много лет минуло с тех пор, как она уехала из родного поселка.

Лиэсса перестала дергаться, перестала вырываться, лишь продолжала смотреть прямо перед собой. А кровь все текла по нашим рукам.Я уронила ставший бесполезным камешек, он ударился о лиф ее платья и замер на груди. Темный дым стелился по полу. Натертое мастикой дерево занималось медленно, и пламя еще только подбиралось к столу.

Когти исчезли, женщина упала на пол и уткнулась лицом в доски, судорожно дыша, будто пробежала не один десяток вар. Она больше ничего не говорила, лишь сжимала и разжимала кулаки, несмотря на рану в ладони.Я нехотя отвернулась и пошла к кладовке. Нехотя, потому что…Я тряхнула головой, отгоняя назойливую мысль. Кошка рычала. Она была против того, чтобы оставлять врага за спиной. Живого врага. Сколько раз эта дрянь пакостила нам? Сколько раз оставляла с носом? И пусть сейчас Лиэсса лежала на полу, совершенно раздавленная, оглушенная… Но она встанет. Я обернулась.

Темную фигуру окутал дым.Чего же проще, приставить пальцы к шее и выпустить когти? Это нетрудно. Но несколько сложнее решиться на убийство, повинуясь доводам рассудка, а не действуя под влиянием момента. Не защищая свою жизнь.

Я подошла к двери, про которую говорил Дамир, той двери, которой опасалась Лиэсса, и принюхалась, удовлетворенно заурчав. Там находился некто знакомый. Некто, кому я очень хотела расцарапать лицо.

Я села прямо на пол, прислонилась спиной к дереву и уставилась на дым. Дышать, становилось труднее, огонь уже взбежал по ножке стола. Я не стала задавать глупых вопросов, слышал ли он нас? Не стала интересоваться, понял ли он, что я ни при чем? Я задала не менее дурацкий, но куда более важный вопрос:

— Зачем они вырвали мне резерв? Если знали, что я зеркальный маг? Если Дамир знал, зачем отправил на ритуал покаяния? — я закашлялась и прошептала: — Это лишено смысла.

Чернокнижник не отвечал целую минуту, и лишь, когда я подумала, что можно уже не ждать, а просто встать и уйти, Вит вздохнул и произнес:

— А зачем в гильдии попрошаек нищим выкалывают глаза? Чтобы они приносили больше денег. Им больше подают, их жалеют. Без глаз они в двадцать раз полезнее. А что глаза? За них будут смотреть другие. И говорить, куда идти. Так даже лучше, — чернокнижник коснулся пальцами двери, я услышала скребущий звук.— Кастрюля предназначена для того, чтобы в ней варили суп, а не для того, чтобы давать советы стряпухе. Зачем тебе резерв? Чтобы самостоятельно творить заклинания? Вот, еще. За тебя это прекрасно сделают другие. Твое дело — множить силу, даря могущество настоящим магам.

— Например, тебе.

— Например, мне.

— Значит, Дамир все знал, — я кивнула сама себе.

— Лучше спроси у него сама.

— Я спрашиваю у тебя.

Дым уже стал подниматься к потолку.

— Если не совсем дурак, а он, в отличие от Риона, не похож, то знал. Примерно с того самого момента, когда ты вытянула силу из камня его ученика. Такое мог бы проделать опытный маг, рискуя заполучить печать смерти, но не деревенская девчонка, если только она не…

— Зеркальный маг, — закончила я. — И теперь я могу лишь забирать силу и делиться ею. Но не могу ничего создать.

— Они будут рады, если ты поделишься с ними. Зеркального мага нельзя заставить.

— Ты все слышал? — все-таки спросила я, поднимаясь и зажимая нос рукавом.

— Не глухой. Но это ничего не меняет. Сожалею.

— Назови мне хоть одну причину, по которой я должна открыть эту дверь?

— Не назову. Просто уходи отсюда. Прямо сейчас и проживешь на час-два дольше.

Я коснулась засова, коготь проскрежетал по железу, соскребая ржавчину.

— Уходи, Айка. Сделай мне последнее одолжение.

— С чего бы это?— спросила я и дернула задвижку.

Дверь открывалась очень медленно, палец за пальцем. Темные щупальца дыма зацепились за косяк и поползли внутрь, теряясь во мраке кладовой, в которой вириец казался всего лишь бесплотным силуэтом. Всего лишь тень во тьме. Но эта тень шевельнулась и шагнула вперед.

Виту сильно досталось от Дамира. Не знаю почему, но это меня удивило. Чернокнижник казался мне, ну не знаю, сильным, сильнее всех остальных магов, и теперь такой щелчок по носу. На каждого сильного мага всегда найдется другой, более сильный.

Я отступила, продолжая закрывать рукавом нос. А Вит, наоборот, вышел из тьмы. По лицу чернокнижника текла кровь. Серые ленты, которыми хлестал мага Действительный, все еще были здесь. Но сейчас они больше напоминали гибкие стебли вьюна, что цеплялся за наш забор в Солодках. Эти тоже цеплялись, растопыривали гибкие усики и впивались в кожу чернокнижника, обвивая его лоб наподобие лент или сплетенного из магических растений венка, что надевают девки на день Высокой Воды. Только это украшение было хищным. Я чувствовала его голод, как один хищник знает о присутствии другого.