Глаза закрылись, оставляя меня наедине с темнотой и горячей пульсацией. Что-то долго я умираю, мысли дурацкие в голову приходят.

Кто-то коснулся шеи, сдавливая, не давая дышать, не давая даже шевельнуться. Я открыла глаза. Надо мной с обеспокоенным лицом склонился Дамир.

Эол, он был именно таким, как я запомнила. Высоким, красивым, спокойным, словно якорь в бушующей вокруг нас реке событий.

Он заставил меня убрать руки от раны, продолжая что-то говорить, что-то ласковое, успокаивающее и даже требовательное. Но я не слушала, продолжая смотреть на его лицо, на лучики морщинок у глаз, на широкие плечи, темные, чуть тронутые сединой волосы. Он что-то спросил… Мне стало смешно. Какой с мертвеца спрос? В горле неприятно булькнуло, и острая боль вернула миру звук и движение.

— Рион! — закричал Дамир, с его пальцев потекло что-то холодное, что-то погасившее пламя, что начало разгораться у меня под подбородком. — Сейчас-сейчас, — пообещал мне учитель и, обхватив одной рукой за плечи, а второй — под колени, поднял с земли.

К нему тут же подбежал бывший ученик, и мужчина передал ему меня. Надо сказать, Рион даже не пошатнулся. Горло начало покалывать, словно кожу в этом месте хлестнули жгучеядкой.

— Моей заплатки надолго не хватит, ты же знаешь, я не целитель. Давай бегом вниз по улице, так, словно за тобой сам дасу гонится, справа будет трактир «Голова лошади». Скажи Лиэссе, чтобы сделала все возможное. И невозможное тоже. — Последнее Дамир уже прокричал в спину ученика.

Меня тряхнуло, лбом я стукнулась о скулу парня и захрипела, отчего тот побежал еще быстрее. Я вцепилась Риону в плечи и бросила взгляд назад. Дамир стоял над лежащим в пыли Витом, а вокруг головы чернокнижника обвилась серая полоска, которая прямо на глазах приобретала лиловый оттенок, словно насосавшаяся крови пиявка. Вириец раз за разом пытался отодрать ее со лба, но магическая повязка будто приросла к коже.

И откуда-то я знала, что это больно. Что его кожу сейчас жжет так же, как и мою. Знала, что колючая магия впилась в его плоть острыми крючьями, дергая и дергая, словно больной зуб, как только Вит пытался применить магию. Кошка зарычала, изготавливаясь к прыжку. Я напряглась, бывший чаровник ускорил шаги…

— Ты только потерпи, только не умирай, — бормотал парень.

Я выдохнула, сдерживая порыв, понимая, что едва не бросилась на помощь человеку, который только что перерезал мне горло. Видимо, пора показать целителю не только шею, но и голову.

И все же кошка страдальчески мявкнула. Она… я… Мы чувствовали его боль. И это было неправильно. Это надо было остановить. Не потому, что чернокнижник этого не заслуживал. Еще как заслуживал. А оттого, что теперь я вынуждена делить эту боль с ним. Не хочу. В кои-то веки боги ошиблись.

Рион услышал стон и решил, что я надумала все же помереть, и побежал еще быстрее.

У самого трактира бывший чаровник едва не упал, влетел боком в замшелую каменную кладку и только благодаря этому устоял. Пнул ногой дверь и ввалился в пахнущий травами полумрак зала. В этот час непривычно пустынного с выскобленными столами и задвинутыми под них лавками, с чучелами животных по углам и пыльными рогатыми головами над стойкой бара, с ржавыми доспехами напротив двери и с кандалами каторжника на почетном месте.

Все это я отметила мельком, зал трактира развернулся, словно вышитое полотно и тут же скрылся в полумраке.

Я старалась думать о чем угодно, только не о том, что «заплатка» Дамира может не выдержать, не о том, что кровь в любую секунду может начать булькать в горле. Страха не было, была злость. Я не хотела умирать. Эол великий шутник, ведь чем больше меня старались убить, тем больше я хотела жить, находя все больше и больше привлекательного в этом мире.

На дальнем от входа столе горела одинокая свеча, при нашем появлении, с лавки поднялась женщина. Рион торопливо посадил меня прямо на стол и выпалил:

— МеисЛинесса, Дамир просил…

Она остановила его взмахом руки, а второй ухватила меня за подбородок, заставляя запрокинуть голову.

— Шшшссс, — смогла прохрипеть я и упала назад.

Снова брызнула кровь, закричал, подхватывая меня, парень. В горло будто углей насылали. А теперь еще и пошевелили кочергой.

— Мой саквояж… из комнаты... живо, — отдала приказ женщина, касаясь моего горла и одновременно не касаясь его.

Секунда уходила за секундой.

Раз… и Рион положил мою голову на стол, с такой осторожностью, словно яичную скорлупу.

Два… кровь закапала на темное дерево.

Три… кожи коснулось что-то невидимое. Не пальцы, что растопырила надо мной Лиэсса, а что-то иное, похожее на тонкие палочки или вязальные спицы, а может, даже крючки. Или коготки маленького юркого зверька, вроде ласки. Я ощутила их прикосновения, ощутила, как они приподнимают и соединяют края раны, как вскипает, коснувшись их, кровь.

Это как с моим хвостом, его никто не видит, но он есть.

Это магия. Знакомая магия. А ведь я уже сталкивалась с подобным, когда помогала бабке. Наблюдала, как работает маг-целитель, вот так же, растопырив пятерню над больным местом. Видела, но не понимала. Видела, но не чувствовала его невидимые руки, как сейчас.