• трактовка понятия узнавания в учении о криминалистической идентификации по мысленному образу предполагает рассмотрение этого понятия в смысле метода, процесса, а также в смысле цели, способа ее достижения и полученного результата;

• отождествление объекта по мысленному образу (опознание, идентификация) представляет собой более высокий уровень узнавания по сравнению с обобщенным узнаванием, позволяющим определить группу (класс, категорию, множество и т. д.), в которую входит объект текущего восприятия;

• как и любое иное узнавание, криминалистическое узнавание базируется на результатах сравнения признаков образа объекта текущего восприятия с признаками образа объекта, воспринятого ранее и хранящегося в памяти субъекта;

• криминалистическое идентификационное узнавание становится возможным на основе выделения и осмысления вначале общих (групповых), а затем частных признаков объекта текущего восприятия, интегрирования их в целостный образ и определения его сходства с образом объекта, воспринятого ранее;

• в целостном виде процедура идентификации по мысленному образу, как отмечалось выше, может быть представлена в виде системы следующих стадий: 1) первичное восприятие объекта; 2) запоминание и сохранение в памяти образа воспринятого объекта; 3) вспоминание (припоминание) субъектом восприятия и передачи им субъекту уголовного преследования сведений, позволяющих индивидуализировать объект; 4) вспоминание и мысленное сопоставление (сравнение) признаков образа ранее воспринятого объекта с признаками образа объекта текущего восприятия; 5) формирование субъектом идентификации вывода о наличии или отсутствии тождества проверяемого объекта;

• идентификация по мысленному образу производится не только по признакам образа, сформированного ранее при непосредственном восприятии объекта, но и по описаниям и другим заместителям объекта, например, по фотографии;

• результаты идентификации по мысленному образу могут иметь в одних случаях доказательственное значение, когда они получены в ходе процессуального следственного действия и зафиксированы надлежащим образом, в других случаях – лишь организационно-тактическое вспомогательное значение.

К сказанному необходимо добавить, что в следственной практике наиболее часто идентификация по мысленному образу осуществляется визуальным способом. Реже в этом процессе реализуется слуховой способ восприятия идентифицируемых объектов. Между тем, как уже было сказано ранее, органолептический метод познания окружающего мира указанными способами не исчерпывается. Зрительное и слуховое восприятие дополняется обонятельными, осязательными и вкусовыми возможностями формирования, закрепления и реализации соответствующих образов.

В ряде ситуаций, что особенно характерно для лиц с ограниченными возможностями визуального и слухового порядка, не основные для большинства людей, осязательные и другие, лежащие за пределами зрения и слуха способы восприятия, могут быть ведущими, а то и единственными средствами их коммуникативной практики.

Отсюда и необходимость дифференцированного подхода к изучению проблемы мысленного образа, который может состоять в одних случаях из компонентов одного порядка (например, визуально воспринятых признаков внешнего строения объекта), а в других случаях представлять собой интегративную, синтетическую систему, составляющими которой являются признаки различной природы, различных механизмов отображения, различных каналов поступления в мозг человека информации из внешней среды.

Изложенное указывает на существование еще как минимум двух принципов, которыми следует руководствоваться субъектам организации и проведения идентификационного исследования по мысленному образу:

• обусловленность способа идентификации способом имевшего место ранее восприятия идентифицируемого объекта;

• предварительное выяснение и учет при подготовке и проведении идентификационного действия характера и содержания органолептических составляющих имеющегося у субъекта идентификации интегративного образа объекта и при возможности включение всего этого комплекса в идентификационный процесс.

В современных условиях особую актуальность приобрела проблема разработки четкой, целостной, непротиворечивой системы специфических принципов такой важной процессуальной формы идентификации по мысленному образу, как предъявление для опознания. Необходимость в этом обусловлена в первую очередь сложностью проведения, весомой доказательственной значимостью результатов предъявления для опознания и высокой ценой ошибок, допускаемых при производстве указанного следственного действия.

Проанализировав содержание криминалистических научных рекомендаций по тактике и технологии предъявления для опознания, мы обнаружили, что в них зачастую включаются неприемлемые положения, ориентирующие следователей на совершение действий, которые выходят за пределы того, что им разрешает закон. Это, например, касается необоснованных рекомендаций о возможности: 1) предъявления для опознания тех объектов, которые не включены в перечень, установленный законом; 2) использование в процессе предъявления для опознания видеодокументов, что также не предусмотрено законом; 3) предъявления для опознания лиц по живому голосу и по фонограмме с записью устной речи, тогда как закон указывает на то, что могут предъявляться только те объекты, которые ранее опознающий видел, а не воспринимал слуховым способом [38] . При этом не учитывается, что по закону в том случае, когда объект не может быть предъявлен в натуре, опознание может проводиться только по фотографиям, а не иным продуктам, включая видеограммы, технической фиксации признаков внешнего облика людей и предметов.