Таким образом, можно говорить о проблеме свидетельской идентификации потому, что: во-первых, свидетели (потерпевшие) в психологических экспериментах часто дают неточные показания об описываемом объекте; во-вторых, их ложные показания являются искренними; в-третьих, эти ложные показания вносят значимый вклад в причины судебных ошибок.

Эти обстоятельства и предопределяют тот большой интерес, который проявляют ученые к проблеме правового и тактико-криминалистического обеспечения предъявления для опознания. По этой проблематике опубликовано множество книг и статей, защищены десятки докторских и кандидатских диссертаций, однако далеко не все, что в этой связи предлагается для применения на практике, способствует ее оптимизации. Нельзя обойти вниманием сложившуюся проблемную ситуацию, в которой оказалась следственная практика из-за несовершенства ст. 193 УПК РФ, регламентирующей предъявление для опознания, и непродуманных, ошибочных рекомендаций, идущих в разрез с этой нормой, и тем самым способствующих нарушению на практике принципа законности.

Законодатель не дает определения понятия предъявления для опознания. В криминалистической и уголовно-процессуальной литературе это понятие формулируется по-разному. При всем их различии подавляющее большинство определений объединяет два момента. Во-первых, они представляют собой продукт субъективной интерпретации содержания положений, отраженных в ст. 193 УПК РФ, и могут быть расценены как более или менее адекватный правовой модели научный комментарий основных моментов этих положений. Во-вторых, определения указанного объекта в той или иной мере отражают попытку увязать элементы уголовно-процессуального характера с распознавательно-идентификационной сущностью рассматриваемого следственного действия с позиции тех представлений о криминалистической идентификации, а зачастую и группофикации, которые разделяют авторы определений, а поскольку эти позиции не всегда корректно освещаются и расходятся по важным моментам, имеющиеся многочисленные определения не работают на главную цель любого определения – раскрыть содержание отражаемого в нем понятия, выделить в нем то главное, чем оно отличается от других сходных понятий, и тем самым избавить читателей от угрозы их смешения и путаницы в рассуждениях.

Обращает на себя внимание то, что упомянутая нежелательная тенденция характерна не только для определений предъявления для опознания, разработанных в последние годы после введения в действие Уголовно-процессуального кодекса РФ. Со всей очевидностью она прослеживается в работах различных авторов, вышедших в свет в период действия Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 г. Чтобы убедиться в этом, достаточно осуществить несложный сравнительный анализ выборочного порядка.

Определения периода действия Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. Первые определения предъявления для опознания были сформулированы в середине 60-х гг. минувшего столетия. В последующем процесс их разработки не прекращался вплоть до введения в действие Уголовно-процессуального кодекса РФ в 2002 г. Почти полувековой опыт научно-исследовательской работы на этом направлении, к сожалению, не привел к сближению точек зрения ученых по затронутому вопросу, не позволил привести различные определения предъявления для опознания к общему знаменателю. Наиболее отчетливо расхождения позиций проявились в трактовках целевой направленности указанного следственного действия. Одни из авторов в работах советского и постсоветского периода исходили из понимания предъявления для опознания как следственного действия, направленного на разрешение проблемы тождества. Как писал представитель этого направления Н. Н. Гапанович, предъявление для опознания «есть особая форма отождествления, состоящая в предъявлении опознающему лицу не менее трех сходных (однородных) объектов в целях установления тождества объекта, имеющего отношение к исследуемому в судопроизводстве событию» [43] .

В этом определении не указано, о тождестве какого объекта идет речь и что именно понимается в данном случае под словом «тождество». Не учтено в нем и то, что в ряде ситуаций на практике предъявление для опознания проводится не в отношении объекта, связь которого с исследуемым в уголовном процессе событием установлена, а для установления данной связи, т. е. выяснения вопроса об относительности объекта к делу.

Несколько иначе проблема тождества подана в другом определении того же объекта, близком по своей сути вышеуказанному определению. В нем предъявление для опознания характеризуется как следственное действие, «осуществляемое в предусмотренном уголовно-процессуальным законом порядке и состоящее в том, что свидетель, потерпевший, подозреваемый или обвиняемый обозревает предъявленный ему объект, мысленно сопоставляет его с образом, ранее воспринятым в связи с расследуемым событием, и решает вопрос о наличии или отсутствии тождества» [44] .

В данном определении содержится целая серия недостатков. Во-первых, совершенно излишне указывается на то, что предъявление для опознания осуществляется в порядке, установленном законом, поскольку данное положение относится к числу общих принципов всех следственных действий и не отражает специфики рассматриваемого действия. Во-вторых, авторы цитированного определения ошибочно полагают, что в процессе сравнительного анализа при производстве предъявления для опознания участвует ранее, как они пишут, воспринятый образ. На самом деле в этом процессе участвует образ ранее воспринятого объекта. В-третьих, образ ранее воспринятого объекта формируется не в связи с расследуемым событием, а до того, как возбуждено уголовное дело, т. е. за рамками уголовного производства.

В-четвертых, в определении не содержится указания на то, относительно какого объекта решается вопрос о наличии или отсутствии тождества. Кроме того, в нем говорится о предъявлении для опознания одного объекта, в то время как закон указывает на необходимость предъявления опознаваемого объекта среди других сходных объектов [45] .

Для позиции другой группы авторов характерно иное понимание цели предъявления для опознания. По их мнению, установление тождества не является единственной целью рассматриваемого следственного действия. Остановимся на анализе некоторых определений, отражающих эту точку зрения.

1. «Предъявление для опознания – это следственное действие, проводимое с целью установления тождества, сходства или различия объекта, предъявляемого опознающему, который сравнивает его признаки с запечатленным в памяти образом ранее наблюдавшегося объекта» [46] .

Данное определение [47] уязвимо для критики по многим моментам, в том числе в силу неявности ряда терминов, нуждающихся в дополнительных пояснениях. Наряду с этим оно порождает не получившие ответа вопросы типа: 1) так что же является целью предъявления для опознания: установление тождества или его сходства и различия; 2) если сходства или различия, то сходства чего (кого) с чем, различия с чем, о каком сходстве или различии идет речь?

2. «Предъявление для опознания – следственное действие, осуществляемое в регламентируемом уголовно-процессуальным законом порядке и состоящее в том, что свидетель, потерпевший, подозреваемый или обвиняемый обозревает предъявленные ему сходные объекты, мысленно сопоставляет их признаки с запечатленным в его памяти образом и решает вопрос о наличии или отсутствии тождества либо групповой принадлежности» [48] .

Данное определение представляет собой улучшенную редакцию определения, цитированного выше. Однако и оно далеко от совершенства. И вот почему. Во-первых, при предъявлении для опознания сравнивается не образ ранее воспринятого объекта с предъявленными объектами, а признаки первого образа, но не с объектами текущего восприятия, а с признаками образов этих объектов. Во-вторых, целью любой идентификации является установление факта наличия либо отсутствия тождества проверяемого объекта. Определение групповой принадлежности может быть осуществлено другими способами. И для этого нет нужды в предъявлении для опознания. В контексте рассматриваемого определения установление групповой принадлежности, видимо, предполагает получение знания о том, что предъявленный объект сходен с тем, о котором ранее опознающий дал показания, т. е. похожим на него, является таким же. Вопрос о том, является ли он тем же самым, т. е. искомым, идентифицируемым, в этой ситуации остается открытым. Установление только сходства общих признаков объектов означает, что идентификация не состоялась. Кстати говоря, проблема сходства предъявляемых объектов возникает и рассматривается еще на стадии подготовки предъявления для опознания. И ее решает следователь, которому закон вменяет в обязанность подбирать и предъявлять для опознания сходные с отождествляемым объекты.