Наконец, следует отметить, что к действиям патентообладателя, представляющим собой реализацию правомочия запрета в доступе к патентоохраняемой разработке на справедливых условиях, неприменимо общее последствие злоупотребления правом – отказ в защите права. Для обеспечения баланса частных и общественных интересов в отношении использования патентоохраняемого объекта правоприменитель должен восполнить волю правообладателя на предоставление доступа к разработке иным субъектам. Иными словами, пределы осуществления исключительного права должны строиться по правонаделительной модели.

В связи с этим вполне закономерно, что в ст. 1362 ГК РФ установлены специальные пределы осуществления исключительного права патентообладателя. К обозначенным в ней случаям ст. 10 ГК РФ автоматически не применяется. Другое дело, что, как будет показано далее, за пределами регулирующего воздействия ст. 1362 ГК РФ остается ряд ненадлежащих правореализационных практик и для них еще предстоит выработать критерии оценки и механизмы пресечения. Исходя из отмеченного выше ст. 10 ГК РФ в данном случае будет иметь крайне ограниченное применение. Со ссылкой на нее можно оспорить, например, отдельные условия уже заключенных лицензионных соглашений. Отказ в предоставлении лицензии на справедливых условиях в любом случае необходимо преодолевать посредством принудительной лицензии, в связи с чем в следующей главе будут проанализированы перспективы расширения условий для ее предоставления. Что касается требования правообладателя о запрете на использование патентоохраняемого объекта ответчиком, то здесь требуется некий промежуточный между отказом в защите права и принудительной лицензией инструмент. На данной стадии суд также может сконструировать соответствующую назначению исключительного права модель взаимодействия правообладателя и лица, заинтересованного в использовании разработки. В таком случае нет необходимости в отказе правообладателю в защите исключительного права. Необходимо пресечь его попытку закрыть доступ к разработке. Для этого достаточно отказать лишь в требовании о запрете на использование патентоохраняемого объекта и определить условия дальнейшего использования ответчиком такого объекта. Воздействие на правообладателя в таком случае также будет иметь правонаделительный характер.

1. Пределы осуществления исключительного права представляют собой правовое средство воздействия, обеспечивающие соответствие конкретных правореализационных практик институциональному назначению данного права и(или) согласование их с базовыми правовыми ценностями (фундаментальными правами человека).

Нормативно-догматическая конструкция пределов осуществления субъективных гражданских прав применительно к сфере патентных правоотношений нуждается в существенном реформировании. Имманентные характеристики патентоохраняемых объектов – значительный социально-экономический эффект от использования при фактической доступности для неограниченного круга лиц обусловливают необходимость дополнения целевого критерия установления ненадлежащих правореализационных моделей объектным. Иными словами, необходимость воздействия на процесс осуществления патентообладателем исключительного права может обусловливаться как преследуемой им ненадлежащей с позиции институционального назначения исключительного права целью, так и особыми характеристиками патентоохраняемого объекта, осуществление прав на который способно существенно нарушить не только частный, но и публичный интерес.

2. Основаниями применения пределов осуществления исключительных прав должны являться следующие действия патентообладателей. Во-первых, реализация исключительного права в противоречии с его институциональным назначением в целях получения несправедливых выгод и преимуществ при причинении вреда частным и(или) общественным интересам (злоупотребление исключительным правом). Во-вторых, осуществление исключительного права в противоречии с его институциональным назначением в ситуации, когда в надлежащем использовании патентоохраняемого объекта иным по отношению к правообладателю субъектом есть существенный общественный интерес.

3. Институциональное назначение исключительного права состоит в одновременном обеспечении заложенных в основе патентного права ценностей – изобретательства, коммерциализации патентоохраняемых объектов (рыночные ценности в сфере интеллектуальной собственности), инновационного развития, научно-технологического прогресса посредством следующих функций: вовлечения патентоохраняемых объектов в трансграничный и внутринациональный коммерческий оборот; стимулирования инновационной деятельности на стадии как создания патентоохраняемой разработки, так и ее преобразования в инновационный продукт, инвестиций в данную сферу; вознаграждения за изобретательский вклад в научно-технологическое развитие; содействия конкуренции. В связи с этим общим пределом осуществления и защиты исключительного права должен являться запрет на правореализационные модели, направленные на получение прибыли и(или) преимуществ, не сопряженных с внедрением и(или) предоставлением прав на патентоохраняемые объекты, а также воспрепятствование использованию патентоохраняемого объекта вопреки публичным интересам в инновационном развитии, удовлетворение потребительского спроса на высокотехнологичные товары.

4. Основу исключительного права как инструмента обеспечения «привилегированного» положения патентообладателя составляет правомочие запрещать всем иным лицам использовать патентоохраняемый объект, к реализации которого должны относиться такие действия правообладателя, как отказ от заключения лицензионного договора; установление несправедливых условий для заключения подобного договора; предъявление искового требования о прекращении использования патентоохраняемого объекта иным субъектом. Использование патентоохраняемого объекта представляет собой фактическую возможность, обусловленную имманентными характеристиками патентоохраняемого объекта. Возможность распоряжения исключительным правом является проявлением правоспособности патентообладателя и оборотоспособности самого права.

Установление подобных форм осуществления субъективного права позволяет дополнить выводы относительно неприменимости к оценке действий патентообладателя ст. 10 ГК РФ. Во-первых, к конкретным формам реализации правомочия запрета относятся не только инициативные действия, цели которых принципиально определимы, но и безынициативные (отказ от заключения лицензионного договора), в отношении которых, если на это не указывают предшествующие активные действия правообладателя (например, стратегии «патентных заборов», «патентных зарослей»), невозможно установить факт заведомой недобросовестности. Во-вторых, к действиям патентообладателя, представляющим собой реализацию правомочия запрета в доступе к патентоохраняемой разработке на справедливых условиях, неприменимо общее последствие злоупотребления правом – отказ в защите права. Для того чтобы обеспечить баланс частных и общественных интересов в отношении использования патентоохраняемого объекта, правоприменитель должен восполнить волю правообладателя на предоставление доступа к разработке иным субъектам. Иными словами, пределы осуществления исключительного права должны строиться по правонаделительной модели.

1. Недопустимость антиконкурентных действий в сфере исключительных прав: постановка проблемы в рамках российского права.