Железные руки сжали его плечи, и золотые глаза впились в его собственные.

— Ты ненормальный?

Он только взглянул на голову Желтоногой ведьмы, все еще валяющуюся у его ног. Взгляд Маноны повернулся к ней. Ее губы сжались, потом она отпустила его и подошла к Гленнис.

— Я пошлю своих теней, чтобы они отыскали других.

— Есть выжившие враги? — Гленнис оглядела пустое небо. Вероятно, его магия удивила их, шокировала их, ни Гленнис, ни Крошанки непоспешили позаботиться о своих раненых.

— Все мертвы, — сказала Манона.

Но темноволосая Крошанка, которая первая встретила их, оскалилась на Манону с обнаженным мечом.

— Вы сделали это.

Дорин схватил Дамарис, но не сделал ни единого движения, чтобы вытащить его. Нет, пока Манона не отступила.

— Спасли ваши задницы? Да, я бы сказала, что мы это сделали.

Ведьма закипела.

— Вы привели их сюда.

— Бронвен, — предупредила Гленнис, вытирая голубую кровь с лица.

Молодая ведьма, Бронвен, ощетинилась.

— Вы думаете, это просто совпадение, что они прибывают, а затем на нас нападают?

— Они сражались с нами, а не против нас, — сказала Гленнис. Она повернулась к Маноне. — Клянешься ли ты в этом?

Золотые глаза Маноны светились в свете костра.

— Клянусь. Я не приводила их сюда.

Гленнис кивнула, но Дорин уставился на Манону.

Дамарис стал наощупь как лед. Холодная золотая рукоять впилась в его кожу.

Гленнис, довольная ответом, снова кивнула.

— Тогда поговорим позже.

Бронвен плюнула на окровавленную землю и ушла прочь.

Ложь. Манона солгала.

Она нахмурилась, но Дорин отвернулся. Пусть знание поселится в нем. То, что она сделала.

Так началась череда приказов и движений, собирающих раненых и погибших. Дорин помогал, как мог, исцеляя тех, кто в этом больше всего нуждался. Открытые, зияющие раны, из которых вытекала голубая кровь на его руки.

Тепло этой крови не достигало его.

Глава 15, часть 1

Она была лгуньей и убийцей, и, вероятно, должна была быть такой и до этого.

Но Манона не сожалела о том, что сделала. В ней не было места для сожалений. Не со временем, давящим на них, не с таким большим количеством лежащего на их плечах.

В течение долгих часов, пока они занимались починкой лагеря и исцелением Крошанок, Манона наблюдала за морозным небом.

Восемь погибших. Могло бы быть и хуже. Намного хуже. Мысль о том, что она лишила жизни тех восьми Крошанок достигла ее, она узнает их имена, чтобы не забыть их.

Манона провела долгую ночь, помогая Тринадцати тащить павших виверн и всадниц Железнозубых к другому хребту. Земля была слишком твердой, чтобы закопать их, и погребальные костры были слишком легко заметны, поэтому они выбрали снег. Она не посмела просить Дорина использовать его силу, чтобы помочь им.

Она видела этот взгляд в его глазах. Как будто он знал.

Манона бросила неподвижное Желтоногое тело, губы стража уже посинели, ледяные корочки в ее светлых волосах. Астерина потянула всадницу за сапоги, а затем отложила ведьму с небольшими фанфарами.

Но Манона уставилась на их мертвые лица. Она пожертвовала ими тоже.

Обе стороны этого конфликта. Обе ее кровные линии.

Все истекут кровью, слишком многие умрут.

Гленнис была рада им? Возможно, но другие Крошанки не казались слишком склонными к этому.

И факт оставался фактом, что у них не было времени, чтобы тратить его на хождения вокруг да около. Поэтому она выбрала единственный метод, который знала: сражение. В тот день она взлетела самостоятельно туда, где, как она знала, неподалеку будут патрулировать Железнозубые, и ждала, пока великий северный ветер не унесет ее запах на юг. А потом выждала свое время.

— Ты их знаешь? — спросила Астерина, когда Манона продолжила смотреть на тело павшего стража. Виверны использовали свои крылья, чтобы смахнуть огромные снежные заносы над трупами.