– Или пирожные в сочетании с мороженым может быть опасным признанием, когда ты хочешь что-то большее, чем дружба?

Джарод сглатывает и смотрит на Лаину, которая до сих пор рисует сердечки пальцем на столе. Она рассеянно кивает.

– Это глупо, - говорит он.
– Это десерт. Никаких символов. Никаких скрытых смыслов, - он выпускает мою руку и отодвигает его стул подальше от меня.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, скрестив руки на груди.

– Так, когда вы едите их отдельно, пирожные и мороженое являются символами вашей долгой дружбы. Но когда вы едите их вместе, они ничего не значат?

– Иногда десерт - это просто десерт, - говорит Джарод.

Я разламываю «Орео» и медленно облизываю крем.

– Как насчет поцелуев?
– спрашиваю я.
– Они что-то значат?

Лаина смотрит в испуге.

– Что?

Джарод кашляет и ворошит пальцами волосы.

– О, мы говорим о наших любимых конфетах. Я думал о том, как что-то может быть действительно хорошее, но это не всегда самое лучшее для тебя. Иногда, ты должен знать, когда уйти. И оставить. Все. Как есть.

Он тянется через стол и гладит мою руку, затем переключает свое полное внимание на Лаину, переходя в обсуждение планов о колледже и других неважных глупостей.

Я была отвергнута.

Я натягиваю улыбку.

– Ты совершенно прав, - говорю я.
– Иногда, горький привкус настолько мерзопакостный, что это совершенно того не стоит, - я встречаюсь с взглядом Джарода, решив не позволить ему увидеть мою боль.
– Особенно, если и в начале ничего сладкого не ощущал.

Лаина смеется.

– Энди, ты такая наркоманка к нездоровой пище. Я не могу представить, чтобы ты когда-либо пробовала конфеты, которые тебе не нравятся.

– Знаешь, она права, - Джарод ухмыляется и очертил вырез рукава моей футболки. Он точно знает, что я выбрала этот наряд для него. И он смеется надо мной.

Мне вдруг захотелось причинить ему боль, и я точно знаю, куда бить больнее всего.

– О! Я чуть не забыла!
– я вскакиваю и бегу в мою спальню.

Ручка Лаины по-прежнему надежно спрятана в кармане моего пальто. Я вытерла слезы с моих глаз, прежде чем они могут убежать и оставить след от туши на моих щеках, а затем повторно приняла беззаботный вид, перед тем, как заскочить на кухню с ухмылкой и абсолютно реалистично хихикать.

– Вот, Лаина, - говорю я.
– Тот парень, Шейн, нашел меня после концерта. Ему нужна была ты, но ему пришлось уйти, так что он попросил меня отдать тебе это, поскольку ты целую вечность убирала свою флейту, - я закатываю глаза и встряхиваю волосами.
– Он сказал, что ты обронила ее после урока.

Я хихикаю и встречаюсь взглядом с Джародом. Сделав глубокий вдох, я напоминаю себе, что нужно быть холодной и невозмутимой, а не смешливой и слабоумной.

– Он что, считает нас идиотками, а? Можно подумать кто-нибудь будет сидеть на скучном школьном концерте, чтобы вернуть ручку, - я невинно округляю мои глаза, и ахаю, как будто я внезапно осознаю правду.
– Он взял ручку, пока ты не видела, чтобы у него был предлог, чтобы прийти и поговорить с тобой, когда он вернет ее обратно! О, моя гондола, Лаина! Это так мило. Он был так разочарован, когда не увидел тебя после концерта, - я резко вздыхаю и складываю руки на сердце.
– Как же это восхитительно, что он прошел через все это, чтобы провести несколько минут с тобой наедине. Он, несомненно, хочет тебя.

Костяшки Лаины стали белыми, когда она хватает ручку. Она прикусывает губу и наклоняет голову вперед так, что ее длинные, светлые волосы падают перед ее глазами. Как правило, она прыгает от любого намека на то, что Шейн может быть заинтересован в ней, поэтому я не ожидала уловить в ее выражении панический испуг. Я сразу чувствую себя виноватой, заставив ее думать о том, что Шейн сделал с ней, но уже нет пути назад.

Я встречаюсь взглядом с Джародом.

– Я бы точно влюбилась в такого парня. Того, кто не боится своих чувств.

Джарод хмурится и смотрит в окно на мягко падающий снег.

– Вау, буря действительно становится сильнее. Думаю, я лучше пойду, пока дороги еще безопасны.

– Ты шутишь?
– спрашивает Лаина.
– Это даже не снегопад. Ты ездишь в более плохих условиях постоянно.

– Да, но я обещал маме зайти и купить молока по дороге домой, и все может стать очень плохо, если я останусь, - он обнимает Лаину и свирепо смотрит на меня.
– Увидимся завтра.

Он несется на улицу, и я сую еще одну «Орео» в рот. Она на вкус как опилки, но я заставляю себя проглотить ее с улыбкой.

– Что это с ним?
– я думаю о том, какой ужас был в глазах Джарода, когда он понял, что я могу разрушить его шансы с Лаиной, если захочу. Уверенность и сила, которые я ожидала почувствовать, засели покалеченными внутри, погребенные под лавиной вины. Совсем не так я хотела привлечь его внимание.

Лаина хмурится и машет ее ручкой.

– Ты не могла подождать, чтобы дать это мне, когда он уедет? Ты знаешь, как сильно он ненавидит Шейна.

– Я думала, ты обрадуешься. Это казалось тебе таким важным до концерта, - я сую еще одну «Орео» в рот. Лаина смотрит на ручку стеклянным, задумчивым взглядом, и мне приходится отвернуться. Я перехватила Шейна на концерте, так что он не обидит мою сестру еще раз, но я причинила ей боль хуже, чем мог бы он. По крайней мере, Лаина знала, что ей нужно быть осторожной с Шейном. Мой удар пришел из ниоткуда.