– Это правда, но обещай мне одну вещь.

– Что именно?

– Мы всё-таки попробуем найти выход.

И, не дождавшись ответа, добавила:

– Ты говорил, есть одна возможность. Так почему не цепляешься за неё?

– Я пробую…

– Как? Все последние ночи мы проводим в постели. Днём ты сидишь, склонившись над книгами, ничего не говоришь и даже выходить к ужину не хочешь. Ведь я могла бы тебе помочь. Ты только скажи, как…

– Дай мне ещё пару дней, я вернусь и всё тебе расскажу.

– Вернёшься? – Арлина недоуменно смотрела на мужа. – Куда ты собрался? Я с тобой!

Эйгон помотал головой.

– Тебе там нечего делать, – и, прочитав вопрос в глазах жены, добавил: – Утром тебе придётся отдать меня на растерзание Раверинусу Квирлу, а заодно и всему совету. Хотя там только Квирл с зубами крокодила, все остальные воздушны, как одуванчики знойным летом.

Арлина приподнялась на локте.

– Что ещё за совет?

– Совет магистров магии, в котором я вроде как состою с тех самых пор, как получил первый ранг. Пришло письмо за печатью Квирла, причём уже второе. Первое мы как-то пропустили. Неявка на совет приравнивается к исключению из него.

– Что-то серьёзное? 

У Арлины защемило сердце. 

– Как всегда чепуха, – зевнул Эйгон. – Скорее всего, опять всё ограничится сбором пожертвований на ремонт здания библиотеки или корпусов Академии. Как обычно, все средства выбьют за пару минут, зато дискуссии по этому поводу затянутся до утра. 

– Я буду скучать.

Арлина провела тонкими пальцами по губам мужа, а те не преминули воспользоваться шансом, захватили прохладные пальцы в плен и долго не отпускали. А когда наигрались, то последовал ответ:

– Ты и опомниться не успеешь, как я вернусь. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы терять такие ценные ночи.

– Когда же ты успел полюбить меня? – Арлина игриво улыбалась и накручивала на палец прядь спутанных белых волос. – Ведь всё это время я вела себя так несносно, так…

– ...высокомерно, – подхватил Эйгон, – что даже моё сердце дрогнуло. 

– Тебе смешно, а я серьёзно. 

– И я серьёзно. Замерло в тот самый миг, когда я увидел тебя на площади. Ты расколотила каблуком древнейший артефакт. Я был так зол, что хотел превратить тебя в сороконожку.

– Ты же бросился меня прикрывать! – воскликнула Арлина, вспоминая своё неуклюжее падение на площади Атоля и разорванное платье.

– На самом деле я влюбился в твои волосы, тонкую талию и красивые пальцы. Я даже влюбился в твои щиколотки. Причём, с первого взгляда и так сильно, что не мог позволить никому, даже самому себе, на них пялиться. Потом, правда, сомневался, стоят они того или нет, но когда на заре ночи в фургончике цыганки ты предстала передо мной в коротких мальчишечьих штанах, я был окончательно сражён. 

– Я говорила тебе, что ты бабник? – ревнивым тоном протянула Арлина. – Скольких ещё женщин ты так разглядывал?

– Тебя первую. Другие не задирают подол платья, чтобы переступить через миску нищего уродливого старика.

– Врёшь...

– Клянусь, ты первая. И всем сердцем желаю, чтобы последняя. Я никому тебя не отдам.

– Думаешь, я тебя так просто отпущу? – фыркнула Арлина. – Будешь терпеть меня такую, какая я есть.

– Я готов, но обещай мне продолжить эксперименты с эликсиром. Пока я буду маяться от скуки на совете, начни всё с начала. Я вернусь, и попробуем ещё раз.

– Глупенький. Мне больше не нужен эликсир. Мартан навсегда покинул моё сердце. Теперь в нём только ты. 

– И всё же обещай, – мягко настаивал Эйгон. 

– Если ты просишь... Но зачем?

Ответом был жаркий поцелуй, горячий и долгий, уносивший высоко-высоко за облака, в мир наслаждения и страсти, а сменой ему – погашенная свеча и учащённое дыхание. Ещё мгновенье, и комната утонула в стонах и сладких запахах любви. 

***

В малахитовой зале Вороньего замка на Зелёном холме этой ночью было зажжено немало свечей. Слуги муравьями сновали туда-сюда, заканчивая приготовления, а когда последняя белая лилия была воткнута в пузатую, оливкового цвета, вазу, тут же растворились за закрытыми дверями, наблюдая через едва заметные щели, как медленно и чопорно один за другим в комнату входили важные гости.

Директор Академии волшебства и чародейства Магика де Монтрё* – старая, морщинистая женщина с пучком редких седых волос, собранных на затылке, – села, как обычно, ближе к окну, по другую сторону которого царила ночь и разглядеть что-либо было крайне проблематично. Хотя, по-кошачьи узкие глаза Магики могли и в кромешной тьме высмотреть чёрную мышь.

Рядом с чопорной директрисой на стул плюхнулся магистр Пламмель – низкорослый старикашка, сгорбленный и на левый глаз косой. От его рук несло таким жаром, что Магика отодвинула своё кресло, иначе кружевная лента – единственное украшение на строгом сером платье – могла легко воспламениться.