В голосе Лики я не улавливал интонаций. Ровный голос. Хотя чувства выдавали взгляд, убегавший от боли, и ее пальцы, постоянно что-то теребившие в одежде. На вид ей было за двадцать пять, если не больше. Тело прятали темные одежды, и волосы тоже спрятаны под платок. Не показалась – точно: волевая натура, гордая осанка. Уверенная в себе женщина гор, оттого и голос ровный. Лазурные глаза под черными бровями придавали ее лицу лишь бледную холодность, но это, скорее, объяснялось пережитым и переживаемым сейчас, а еще нелюбовью к Мерабу – имя мужа она произносила явно вынужденно и с осторожностью немого нежелания о нем говорить.

– Откровенная сама с собой и, ко всему, честная в своих откровениях с людьми…, – тихо сказала мне Марта, – и это Мераб признал в ней как отказ ему в чувствах. А он самолюбив!..

– Главное – она его не боится.

– Да, она об этом мне тоже сказала.

– Значит, нам пора собраться всем вместе, чтобы обсудить, как нам поступить дальше, – подытожил я наш с Мартой шепот.

Мы подозвали Нордина – он отправился к Агне. Марта сообщила о наших намерениях Лике – та лишь кивнула в знак согласия. Отошла, остановилась у подножья горного выступа и прижалась к нему спиной. Солнце слепило ей глаза, она чуть склонила голову. Оторвала от земли одну ногу, подала колено вперед, опершись о выступ, и спрятала руки за спину – ее поза ожидания встречи со своим земным прошлым сказала нам, что это произойдет здесь, над ущельем.

Где нам собраться, особой роли не играло, однако, по-видимому, здесь Лика, предаваясь уединению, успокаивала душу. Поэтому, Марта и сказала ей:

– Дождись, мы скоро!..

«Скоро» в Вечности – возможность собраться всем и сразу.

Был полдень – солнце высоко над головами. Над ущельем кружили яркие птицы, много птиц. Кружили, молча и плавно, будто не хотели мешать предстоящему разговору душ. И будто они и есть парящие под облаками души, а мы – их голоса.

Мераб, все тот же воин с повязкой на лице до глаз, увидев Лику, не подал виду. Лика – в том же положении, с выражением лица погруженной в себя женской печали и материнской скорби. Агне была не похожа на себя: глаза пугливы, взгляд блуждающий, движения скованы рассеянностью или нерешительностью, если не страхом. Марта и Нордин, присев на камни, смотрели в мою сторону.

Почему все ждали слов от меня, имело простое объяснение: я строил лабиринт. Никто из душ мне в этом не мешал, наоборот, со мной объединили свои личные пространства Нордин, Марта, Агне и Мераб. Но никто из душ и не строил собственный. Все чего-то ждали. Пугала неизвестность: а что – потом?! И вчетвером, за исключением Мераба и Лики, мы думали над этим, проживая новые для нас чувствования. Покинуть объединенное пространство тоже никто не торопился. Только все мы знали об условиях нашего пребывания в Вечности: если души сами не примут решения, в ком или в чем продолжить земную жизнь, за них это сделает Вселенная.

– То, что сейчас внутри нас растет и требует объяснения себя, станет расти и в вас, – обратился я, прежде всего, к Мерабу и Лике, – как только вы объедините свои личные пространства с другими душами. Мы не знаем, что оно с нами сделает, это чувственное нечто. Есть лишь предположения – их мы оговаривали вчетвером. Теперь нас шестеро. Вопросы те же: что оно с нами сделает, как это будет и когда? И еще: я – с вами, в личном пространстве Лики, но со мной ли вы в решении продолжить жизнь не в теле человека? Прежде отвечу, почему я не хочу этого!

Я не смог уберечь тело Станислафа от физической смерти, и не хочу повторения, случившегося, в ком-то другом. Если бы я даже знал, чего мне не хватило, чтобы острый лимфобластный лейкоз не разрушил его тело и не превратил юношескую кровь в яд, мой выбор – нулевой уровень Вечности, а не первый. Нам открылись знания о причинах смерти людей – они не берегут свои тела, а микробы и вирусы атакуют всегда и повсюду, – но их души заболевают раньше…

– И что нас сейчас переполняет – это не болезнь! Я правильно понимаю? – спросил Нордин.

Ему ответила Марта:

– Больше да, чем нет.

А я продолжил:

– …Кто из вас намерен строить свой собственный лабиринт? …Понятно! Тогда, кто какой для себя уровень выбрал?

Души, одна за другой, ответили, что выбрали для себя тоже нулевой уровень – Мераб отмолчался.

…Еще спрошу, по-школьному – мне это ближе: подымите руку, кто на нулевой уровень отправиться со мной, хотя, честно, не знаю, как на него пройти?

Пять рук сразу просигнализировали о такой готовности, Мераб поднял руку последним – ждал решения Лики.

Я не рассчитывал на единодушие, тем не менее, шесть душ, поднятием рук, объявили себя командой. Нужны ли нам еще души, – об этом я и спросил у всех.

– Еще одна Агне или Лика…, и я снова утону, – отозвался первым Нордин.

Малаец не иронизировал – выглядел уставшим и не таким высоким, каким был на самом деле. Грустным, тяжелым, вроде, и эта внутренняя тяжесть, как ни странно, гнула его к земле. Марта ничего не сказала, но ее взгляд не был безмолвным: не знаю! Мераб приучил нас к безмолвию, а Лика лишь пожала плечами. Ответила Агне, нервно, потому и очень громко: