— Макс, мне кажется, это правда. — тихо произносит Яна, прикусив нижнюю губу.

— Ты о чем, солнышко? — Новиков явно недоумевает. Он и подумать на своих друзей, если честно, не может. В нем настолько сильно, настолько крепко развита любовь к друзьям, что за них он будет стоять ни на жизнь, а на смерть.

— О том, что это кто-то из нас. — шепчет девушка, склонившись к нему ближе. — Мне тоже больно об этом говорить, но я знаю Надю, она не гулена, и на нашу компанию всегда слюни пускала. Максим, это страшно.

— Тихо. — твердым шепотом говорит парень. — Может быть, это все пока твоя бурная фантазия, стресс, все дела, ты устала? Не может такого быть, ты сама посмотри — ну кто? Руслан что ли? Глупость какая. Да и остальные тоже. Нет, Ян, я в эту глупость твою, извини меня, конечно, не верю.

— Слушай, ты сам посмотри, как странно отреагировал на Дашу Месхи, хотя бы, и о том, что в голове у Лагранжа мы тоже не знаем. Я не верю в то, что это Руслан, он правда и мухи не обидит, но вот они… Максим, поверь мне! — практически умоляюще просит девушка, прикусив нижнюю губу и крепко, холодными ладошками сжав руку парня, который, в свою очередь, погладил ее большим пальцем по нежной коже и вздохнул.

Пожалуй, сейчас был один из тех немногих случаев, когда они не достигли взаимопонимания. Обычно, кто-то из них уступал или же соглашался, но сейчас что Новиков, что Гончарова продолжали стоять на своем, как два упрямых барана. Максиму казалось, что Яна уже помешалась на этом маньяке, что видит его в каждом встречном, и даже готова обвинить собственных друзей. А вот рыжеволосой казалось, что Максим просто твердолобый баран, который уперся в то, что «друзья не могут» и не видит ничего дальше своего носа. А вот она все видит, и обязательно докопается до истины.

— Яна, ты сейчас просто нагнетаешь атмосферу…

— Да нет же! — воскликнула девушка, серьезно посмотрев на парня и тяжело вздохнув. — Хорошо, давай мы с тобой проведем эксперимент. Ты же уверен в невиновности друзей? Значит, и волноваться нечего, а я еще раз уточню все для себя, что мы все чисты. Договорились?

Яна улыбается, и Макс сдается, просто согласно кивая и пожимая плечами. Он на тысячу процентов уверен в том, что ничего не произойдет, и что Гончарова сейчас попусту сотрясала воздух, обвиняя ребят во всех злодеяниях.

Рыжая нервно вырывает из своей тетрадки два листа и берет из пенала обычную черную ручку. Она задумчиво прикусывает нижнюю губу, а после тяжко вздыхает, как будто бы только что скинула с себя большую ношу, и принимается за написание записки.

«Я знаю, что это ты. Даже не думай отвертеться»

Максим, читая содержания, лишь закатывает глаза, но молчит. Сейчас ему кажется, что Яна в высшей степени ведет себя по-идиотски, хотя бы потому что даже не думает доверять друзьям. Он бы так не смог, и эти дебильные проверки тоже не собирался устраивать. И вообще, после Новиков всячески надеялся на то, что он сможет от этого отбрехаться, мол, он даже и не в курсе был происходящего, и ни о каких записках ничего не знал.

— Ян, детский сад. — признается Макс, покрутив их в руках и пожимая плечами. — Ну и как ты теперь их незаметно подбросишь? Не будешь же ты в лоб передавать этим гаврикам записки.

— В лоб — не буду. А вот через какого-нибудь первокурсника обязательно передам. Их же многие знают — в крайнем случае, объясню, что, кому и как надо передать. Так что не волнуйся за меня.

Слишком беспечно, может быть, но Гончарова отмахивается от парня и его назойливых комментариев о том, что этого вообще делать не стоит. Действительно глупо и немножко безрассудно. Правда для Гончаровой сейчас казалась главной, ей просто жизненно необходимо было вывести всех их на чистую воду и заставить сожалеть о содеянном.

Макс не одобрял. Он все еще считал, что недоверие к друзьям — вершина бесчестия, и ему просто по-настоящему было стыдно за Гончарову. Такое простое, обыденное чувство, как стыд, просто не желало покидать юношу, и он устало вздохнул, махнув рукой.

— Делай, что хочешь. Только если что, то я в этом не участвовал, и не вздумай кому-то ляпнуть, что я знал об этом.

Наконец, прозвенел звонок, и Новиков поднялся, устало выдохнув и собирая вещи, а потом первый выходит из аудитории. Обиделся, и это было слишком явно — так и читалось по его глазам, поджатым губам и напряженному подбородку. Яна лишь тяжело вздохнула — черт возьми. Ну почему это произошло именно сейчас? С Максом ссориться она правда просто ненавидела. И в данный момент это было еще и так не вовремя…

— Ну солнышко! — воскликнула она ему в ответ и, не ожидая остальных ребят, тоже вылетела из коридора. И записки, конечно, благополучно взяла.

Яночка была не из тех людей, которые отступают от своего просто потому что кто-то против. Может, у Макса и были веские причины на то, чтобы обидеться, чтобы перестать с ней разговаривать и даже не подождать ее после пары — сейчас казалось, что Новиков просто ведет себя как ребенок, который уже во взрослом теле, а вот мозгами не достиг и пятилетнего возраста. И это заставляло Яну лишь закатывать глаза, недовольно морщась. Значит, друзьям он доверяет, а ее интуиции — нет? Ну что же, они это еще обязательно обсудят, Максим во всем этом может даже не сомневаться. Да он, если быть откровенно честными, был в этом уверен — он Яну тоже знает слишком долго, чтобы хотя бы на миг предположить то, что она может отступиться от того, что уже задумала.