— Что ты твор-ришь?!

Рык. Подняла глаза. Лучше бы воздержалась. Такое злое лицо… не хотелось думать, что эта ненависть имеет отношение ко мне.

— Аз… Успокойся. Ты слишком взвинчен.

Демон отпрянул, жестковато поставил меня на ноги.

— Ты что-то понимаешь? В том, как лучше поступать с предателями?

— Да я вообще не знаю, что для тебя значит моё мнение! — Несмотря на прорвавшуюся досаду, я выставила руки, стараясь загородить ему проход. — Но всё же… послушай. Я знаю, что для тебя всё это очень важно. Лично. Но я также вижу, что ты не в том настроении, чтобы принимать взвешенные решения. Куда ты?

— Схвачу Сарила прежде чем он выжжет себе мозги. Хочешь посмотреть?

Похоже, пугалась я не зря.

— Стой! — впилась в его предплечье. — Я… доверяю тебе. Но не сейчас. Это же скандал!

— А ты не любишь скандалы?

— Вот так, без свидетелей! Никто не поймёт, за что Сарила схватили. Никто не свяжет его со мной. А когда свяжут — всё вскроется самым кошмарным образом, будто мы прячем следы. Злость, паника, суматоха… пока устроишь суд, его союзники десять раз подготовятся! Ты правда этого хочешь?

Аргументы вылетали изо рта на случайном вдохновении. Главным доводом, на самом деле, было его лицо. Искажённое гневом, со сжатыми в нить губами. Даже не вспышка злости — огненная буря, которая набирает обороты уже много часов!

— Неужели боишься? — неожиданно спросил демон.

И я ответила, загипнотизированная его взглядом:

— А это преступление? Сделать неверный шаг — страшно. С тобой всегда так.

Он медленно сузил глаза. Медленно вдохнул, словно пытаясь глотнуть воздуха, который должен был казаться холодным рядом с жаром его тела. Рука сжалась и разжалась — жилы под моими пальцами ходили как стальные прутья.

— Мне спросить, что ты сейчас имеешь в виду, или сама продолжишь?

— Азмарен… Я не хотела тебя обидеть. — Я смежила веки и буквально вытолкнула следующую фразу из горла: — Но если я окажусь с тобой, если нам это не понравится… мне кажется, пути назад не будет. Всё вокруг просто сгорит. Я сгорю.

Раскрывать глаза не хотелось. Совершенно.

— Сейчас не лучшее время говорить об этом, — донеслось хрипловатое возражение из темноты, и пришлось дёрнуть плечами. Моргнуть. Я почти приготовилась ловить его снова.

— Тебе некуда торопиться…

Рука внезапно легла мне на шею. Подняла подбородок, заставила смотреть в золотые глаза.

— Я не обижен, Леся. Я просто пытаюсь держать тебя подальше — неужели не понятно?

— Подальше — тоже плохо.

Я иду по минному полю. По корке едва застывшей лавы. И дело даже не в Соламейне, хотя и в прекрасном эльфе — тоже. Не в хрупких союзах, не в зыбком доверии между расами, которое разрушить проще, чем песочный замок, построенный первоклассником.

Между нами по-прежнему слишком много “нет”. В нём слишком много огня — сегодня отличный день, чтобы убедиться. Если я действительно влюблюсь в этого мужчину, то светлая магия может спать спокойно — в итоге я наверняка лишь стану пеплом.

Мне нельзя засыпать в постели, наполненной его запахом. Нельзя к нему тянуться. Но спустя день мучительных раздумий я должна признать: слишком многое из того, что стало важным в последнее время, связано с ним.

И я готова выхватывать это важное из огня, обжигая руки — из своего огня тоже.

— Может, начнём с чего-нибудь полегче любовников? — слабо улыбнулась я. — Научимся жить без ссор. Без недоверия и тайн. Как в лучшие дни, только без худших.

— Ты сейчас говоришь как последняя светлая, — нахмурился он, но вроде бы больше для виду. — Странно, что аура не блестит.

— Не сыпь мне соль не рану, пожалуйста.

Удивительно, но мои слова как будто бы заставили его задуматься. Я имею в виду, всерьёз. Язычки пламени свились и исчезли из глаз, даже рука на моей щеке стала казаться не такой горячей.

Мне нельзя накрывать её своей. Или можно? Это почти дружеский жест.

То, что его губы оказываются рядом — уже нет.

Он прикоснулся ко мне… сдержанно. Почти сдержанно. Один простой поцелуй: небыстрый, нежадный, слегка дразнящий. Только ладонь держит так, что хочется в ней раствориться. Голова слегка закружилась от терпкого вкуса — который я вспомнила слишком хорошо. Какой-то части меня хотелось расстроенно застонать. Вцепиться в него. Может, это тёмная сторона, а может — просто… тело. Оно давно откликается на его прикосновения — напоминает, что у меня тоже есть желания.