Дитрих выразительно вздохнул, намекая, что он сегодня ещё не ел. Соседство с театральными курсами явно пошло ему на пользу в нарабатывании нужных навыков.

– А что вам помешало позавтракать?

– Дела… – опять вздохнул он. – Вы же понимаете, Линда, когда работаешь на себя, не можешь сидеть и ждать, что на голову внезапно свалится уча золотых.

Он посмотрел на потолок, то ли опасаясь, что оттуда что-то упадет, то ли на это надеясь. Но больше – чтобы произвести на меня нужный эффект.

– Было бы неплохо, – заметила я и тоже посмотрела на потолок – а вдруг? – Куча золотых ещё никому не помешала.

– Но пока у меня этой кучи нет и сверху ничего не падает, приходится крутиться.

– Дитрих, а почему вы ушли из Сыска? – спросила я. – Штефан говорил, что вас выгнали…

– Не следует верить всему, что говорит Эггер. Я ушел сам.

Дитрих замолчал, но как-то так, что стало понятно – эта тема ему неприятна. Поэтому я не стала дальше расспрашивать, хотя и подумала, что с его уходом из Сыска не все так просто. Если бы он в чем-то провинился, то вряд ли сохраил бы хорошие отношения с бывшими коллегами и не смог бы достать, к примеру, копию результата моего ментального сканирования. Дитрих оперся на руку и чуть склонился ко мне, но что он хотел сказать, я так и не узнала, поскольку стук в дверь волшебным образом согнал его с моего стола.

– Письмо из магистрата, – важно сказал вошедший инор неопределенного возраста. – Кто здесь инор Хартман?

Он переводил взгляд с меня на Дитриха и обратно, словно раздумывал, кто из нас двоих может отказаться адресатом. До этого дня я была уверена, что моя принадлежность к лицам женского пола неоспорима, но курьер из магистрата заставил меня усомниться.

– Инор Хартман – это я, – положил конец его мучениям Дитрих.

– Вам официально письмо. Извольте расписаться в получении.

– Расписаться? Какие формальности.

– Положено, – сурово сказал курьер. – Чтобы потом не говорили, что ничего не получали и не читали. Знаем таких, проходили. Вот здесь нужно поставить подпись и ещё здесь.

Почему-то я сразу уверилась, что ничего хорошего в этом письме нет – слишком неприятное было лицо у курьера, словно он уже настраивался на скандал. Но Дитрих невозмутимо расписался, получил тоненький конверт с гербом Гарма и также невозмутимо распрощался с курьером. Вскрыл письмо, быстро пробежал глазами и сказал:

– Похоже, Линда, вы остаетесь без работы. У меня отзывают лицензию на частный сыск.

– Как отзывают? Из-за чего?

– Написано «временно, до окончания проверки». Но проверки иной раз растягиваются.

– Вы меня увольняете? – уточнила я.

– Боюсь, что в нынешнем положении дел я смогу прокормить только фикус, – ответил Дитрих. – Из наличных у меня пока только аванс от Кремера. Отработанные дни я вам оплачу, не волнуйтесь.

У меня не было ни малейшего сомнения, откуда взялась эта внезапная проверка. Со стороны Штефана это было совсем некрасиво. И если этим он хотел добиться, чтобы я отнеслась к нему по-другому, то он преуспел – я перестала уважать своего бывшего жениха. И жалеть тоже перестала. Не достоин он ни того, ни другого.

– А я от вас не уйду, – нахально заявила я. – Вы забыли, что у вас в заложниках остается фикус? Я должна быть уверена, что с ним все в порядке.

– Линда…

– Я прекрасно понимаю, почему вам пришла эта бумага, – непрелонно сказала я. – Эггер только этого и добивается.

– Возможно, вы и правы, – сказал Дитрих. – Но у вас самой ситуация не слишком хорошая.

– Я вас не брошу, Дитрих, – твердо сказала я. – Лицензию у вас отобрали из-за меня, а значит, нам нужно доказать, что Эггер воспользовался своим служебным положением, чтобы прикрыть неблаговидные дела, и вернуть лицензию.

– Сейчас этого не доказать. Уверен, даже менталист будет отрицать факт сговора.

– Значит, надо найти доказательства. Это мы можем делать и без лицензии.

– Мы?

– Вы же берете меня в партнеры? гентство «Хартман и Мельсбах» – очень даже солидно звучит.

– «Хартман и Хартман» звучит солиднее, – задумчиво сказал Дитрих. – Маленькое семейное предприятие…

В его словах прозвучал намек. Намек на то, о чем даже думать было рано, не то что говорить.

– Название можно и позже обсудить, – ответила я. – Главное, чтобы оно, это предприятие, появилось.

– Линда, ты с ума сошла! – безапелляционно заявила Эмми, когда я ей рассказала, что у Дитриха отобрали лицензию, а я от него не ушла. – Не в твоем положении такое вытворять. У тебя почти нет денег. И у него тоже нет. Зачем он тебе нужен?

– А ты всегда смотришь, есть ли у инора деньги? – огрызнулась я.

Глупость своего поведения я и сама прекрасно понимала, понимала и ничего не могла поделать. Сам офис за эти дни стал мне почти родным, да и фикус опять же… Не могу же я его бросить?