— Тоже верно. А теперь мы где? Кто же властвует здесь?

— Смерть.

Наёмник остановился и огляделся. Конца стройным рядам колонн видно не было. Асмигар же не думал сбавлять шаг.

— Что значит, смерть? — Таринор догнал бога-странника. — Это какая-то загадка?

— Я похож на того, кто загадывает загадки? — возмутился Асмигар, но, немного помолчав, продолжил. — Да, действительно похож. Это Преддверие, владения провожатого душ, мрачного жнеца, бога смерти Шимаруна.

— Где же тогда он сам? И зачем здесь мы?

— Думаю, на эти вопросы лучше ответить ему. — едва Асмигар сказал это, как из-за колонн потянулись чёрные и белые нити. Сплетаясь, они образовывали идущую рядом с богом-странником фигуру. Сначала шагающие ноги в сандалиях, затем тощую фигуру в чём-то, напоминающем чёрный погребальный саван, и, наконец, голова с белыми, как свежевыпаыший снег волосами. Лицо его напоминало покойницкое с бледной кожей и ввалившимися щеками. Глаза на этом лице выглядели парой чёрных провалов.

— Приветствую тебя, Таринор Дваждырождённый. — обратился бог смерти к наёмнику.

— Здравствуй… Как лучше обращаться? Бог смерти? Провожатый душ?

— Мне нравится имя, которым меня наградили на далёком востоке, когда мир смертных был ещё молод. И имя это — Семарон. — Бог смерти слегка улыбнулся. — Но ты можешь звать меня так, как принято у вас. Не знаю, почему изначальное имя настолько исказилось, что стало звучать как Шимарун, но я не держу на смертных зла за это. Я питаю к ним симпатию, ведь именно они сделали меня тем, кто я есть.

— Не мудрено. — усмехнулся наёмник. — Если б люди перестали умирать, ты бы наверняка остался без работы. Хотя работёнка та ещё, многие тебя ненавидят.

— Не так много, как тебе кажется, Таринор. Мне нравится собирать мифы и легенды о себе самом. В Аталоре есть бессчётное количество народов, среди которых никогда не было мироходцев. Они никогда не были в Межмирье, и не знают, кто я. Лишь видят результат. Но не все из них думают плохо обо мне. Не так много, как ты считаешь. К тому же «бог смерти» — не совсем верное название. Я не причина смерти, а лишь следствие её необходимости в круговороте жизни. Когда-то любой душе нужно покидать Аталор, будь то король, священник или раб.

— И что же это за народы?

— Одно южное племя верит, что я каждый день пролетаю по небу на костяной колеснице, высматривая, кого забрать в царство мёртвых. Они раскрашивают кожу соками ягод и трав, кровью животных, пронзают носы, уши и губы костями и нитями, чтобы я не узнал их. Знаешь, как они наказывают виновных?

— Наверное, моют и вынимают все украшения? — предположил Таринор.

— Мне нравится этот человек, Асмигар. — произнёс бог смерти с жутковатой улыбкой тонких бледных губ. — Верно, его моют и прогоняют из селения, чтобы не навлёк беду на остальных. Они боятся смерти, считают её наказанием. Но это не так. Другой народ, что живёт на далёком востоке, всеми силами пытается обрести бессмертие. Они отравляют тело и разум зельями, чтобы как можно дольше задержаться в мире смертных. Обращаются к силам иных миров, дабы те дали им вечную жизнь. Нет такого преступления против людей и богов, на которое бы они не согласились ради возможности вечной жизни. Эти люди ненавидят смерть. Для них это враг, с которым нужно бороться. Но и они не правы. — Сказав это, Шимарун замолчал.

— И кто же тогда прав?

— Те, кто не проводит черту между жизнью и смертью, понимая, что это лишь части одного непрерывного процесса — Круговорота душ. Увы, тех, кто видит это, столь мало, что иные сказали бы, что их нет вовсе. Но я не виню жителей Аталора. Сама суть смертных состоит в том, чтобы умереть. И уж точно не их вина, что они видят в боге смерти нечто плохое. Смертные достаточно страдали от безрассудства богов, чтобы видеть врагов в некоторых из них. «Злые боги» есть у всех: Уларун и Ирумия для эльфов, Калантар и Эретла для людей, Угрумбар и Мазгур для гномов…

— Это всё очень интересно, хоть из меня и никудышный философ, но для чего я здесь сейчас? Чем я обязан честью общаться с самим богов смерти.

— Этой чести, Таринор, — усмехнулся Шимарун. — Каждый день удостаиваются десятки тысяч. Но я понимаю твоё недоумение. Видишь ли, не каждый день человеку случается умереть и не повстречаться со мной. А тебе удалось.

— И какова же причина?

— Поначалу мы тоже не понимали. — вмешался Асмигар. — Но потом…

— Но потом мы осознали, что ты проклят, Таринор. — перебил его бог смерти — Проклят столь сильно, что само Мироздание приложило к этому руку. Ты догадываешься, кем?

Наёмник постарался вспомнить, кто мог возненавидеть его настолько, чтобы проклясть. Да ещё чтобы так… Но вдруг его осенило.

— Ольф. — с горечью в голосе проговорил наёмник.

— Похоже, в роковой момент предательства твой друг проникся столь сильной ненавистью к тебе, что его проклятье подкрепило само Мироздание, а воспоминание об этом стёрлось из твоей памяти. До тех пор, пока ты не умер, и бог-странник не показал тебе правду.

— Но это всё ещё не отвечает на вопрос, зачем я здесь?