– Мне почему-то кажется, что будет мальчик. И живот огурцом, и на соленое тянет...

Ага, приметы.

Они такие приметы... живот, огурчики... УЗИ бы сюда, но где взять Рентгена? Или кто там его открыл? Матильда крайне слабо представляла себе и процесс и результат, но идея ей стала интересна.

А что, если...

Не надо изобретать порох. Надо просто перекатать несколько дюжин справочников по медицине. Убить-то каждый может, а вот вылечить... и опять же, пенициллин получить...

Фенол, он же карболовая кислота, стрептоцид, еще йод...

А ведь есть шансы! Надо, надо подумать!

 - И это будет цениться?
– задумалась Малена.

 - А что может быть ценнее здоровья и жизни?

Что ж, сама по себе Малена вряд ли могла соперничать с маршалом. Но если доказать свою полезность королю? Тут еще вопрос, кого поддержат и на каких условиях будут договариваться. Так что - поборемся!

Через два дня, если море будет благосклонно, 'Веселый шервуль' причалит в Аланее.

Рид, маркиз Торнейский.

Порядок в крепости удалось навести только часам к девяти утра. К этому времени под стены уже пожаловал авангард кал-рана Мурсуна. Приветствовали их с искренней радостью. Со стен полетел разный мусор - кости, сапоги, камни, кто-то даже попал.

Степняки разразились негодующими воплями.

Бывшие пленники ответили им со стен, вразнобой, но однозначно, желая сдохнуть как можно более мучительно.

Рид даже не пошел смотреть. А чего он там не видел?

Степняки?

Да и шервуль с ними, со степняками, у него дел по горло.

Надо еще обследовать потайные ходы.

Но прежде, чем Рид распорядился найти Станса, тот нашелся сам - и не в одиночестве.

– Командир, можно?

– Можно, - согласился Рид.
– А это кто?

Женщина, которую привел Станс, была устала, растрепана и грязна, но... Рид бы проставил свой клинок против тухлой селедки, что до нее степняки не добрались. Когда женщина подвергается насилию и ежедневно живет под угрозой смерти - просто так, из прихоти, когда теряет близких... появляется у нее нечто такое во взгляде. Страшное...

Сломанная ветка не срастается, а если и бывает такое, то след все равно остается.

Эту женщину - не ломали.

– Станс, кто это?

– А это, командир, Амира Рейль, жена десятника Рейля.

– Подробности?

Рид был краток.

Не помнил он никакого десятника, вообще не помнил. Но не показывать же этого?

Амира заговорила сама.

– Ваше сиятельство, когда в крепость ворвались степняки, мы были в замке. И успели спрятаться в подземелье.

– Кто открыл вам проход?

Не очень умный вопрос, но лучшего Риду в голову не пришло.

– Жена коменданта. Муж ее во все посвящал... она осталась прикрывать нас.

– Много вас?

– Десять человек. Четыре женщины, шесть детей, - просто ответила Амира.

Рид нахмурился.

– Как вы узнали, что крепость опять в наших руках?

– Потайные ходы, ваше сиятельство. Там и потайные глазки есть, и выйти кое-куда можно... у нас выбора не было. У нас дети, а провизии не было, и одежды, и даже дров...

– Как же вы выходили?
– искренне удивился Рид.
– Ключи же нужны...

Пара ключей звякнула в пальцах Амиры.

– Они были у жены коменданта. Она их отдала...

– И вы тут почти двадцать дней...

– Мы потеряли счет времени, ваше сиятельство, - по щекам Амиры все же потекли слезы.
– Нас четверо, двое были постоянно с детьми, еще двое подглядывали и подслушивали, чтобы что-то украсть... иногда нам это удавалось. Еще крысы...

Женщина дрожала крупной дрожью.

Рид вздохнул, снял с пояса флягу и налил вина в подвернувшийся под руку кубок. Чуть покореженный, с вмятиной на боку, оловянный... Видимо, кто-то из степняков им гвозди забивал.

– Пейте.

Амира сделала глоток, второй, через несколько минут ей стало легче.

– Когда вы пришли... я решила выйти к вам, ваше сиятельство.

Рид почувствовал себя последней скотиной.

А кем еще?

Эта женщина так искренне верит, что пришли свои, и она спасена, и все теперь будет хорошо. Их защитят, о них позаботятся...