Лида, когда устроилась администратором в этот центр, поначалу делала круглые глаза: «Ну там же покойники лежат!», и отказывалась ходить к пункту оплаты на парковке, который стоял прямо на выезде к кладбищу. Потом она очень боялась, что приобретет черный юмор и будет шутить только на кладбищенские темы, что совершенно не подходило девушке с цветущим лицом и радостной улыбкой. Никакой мрачности Лида не приобрела, а через несколько месяцев привыкла к соседству с землей мертвых, огороженной от суеты живых забором из цементных плит или чугунных решеток.

2

На остановке возле торгового центра топталось человек двадцать. «Наверное, автобусов давно не было, — с досадой подумала Гата. — Набьются».

Сегодня при чтении еще одной статьи о желаниях, Лида озвучила вывод из прочитанного — думай о том, чего ты хочешь, и все сложится по твоему желанию. Вывод был прост, как мысли женщины в обувном магазине «Хочу все красивое!», и так же обещал неэффективность.

Очень хотелось уехать домой. Гата, пристроившись с края толпы, ярко представила, как вот сейчас подъезжает нужный ей автобус с горящей в сумраке цифрой «7» над лобовым стеклом.

Вот сейчас подъезжает…

Она этого очень хочет!

Мигнула поворотником и подкатила к остановке маршрутка с номером «55». Она подходила Гате, и в самом конце салона было свободное место.

Гата замешкалась всего на секунду, решая, поехать ли сейчас или дождаться рейсового. Из сумки запел мобильник. Она отвлеклась, доставая — и вот уже проворный мужичок с рюкзаком полез по салону маршрутки к пустому креслу. Ехать стоя за те же деньги, за которые другие едут сидя, Гате всегда казалось несправедливым.

Водитель покрутил головой, повысматривал на остановке желающих постоять за деньги и попадать на поворотах и маневрах. Желающих не нашлось, только отозвалась пара недовольных голосов, «сколько можно деньги драть, где ж этот проклятый автобус».

— Да, мам, — сказала Гата в телефон, и «55»-я, хлопнув дверью, укатила.

— Я так и не дождалась от тебя звонка с извинениями, дорогая дочь! — обидчиво сказал мобильник. — Подумала, вдруг с тобой что-нибудь случилось и ты просто не можешь разговаривать.

— Мама, мы это уже проходили, вероятность того, что меня переехала машина, и я лежу в больнице, умирая, без возможности кому-то позвонить, крайне невелика. Перестань уже разводить панику.

— Это не паника! Я волновалась. Даже валерианки выпила, и она бы непременно подействовала, если бы ты позвонила и извинилась за то, что наговорила мне сегодня днем! Я твоя мать и совершенно не заслуживаю оскорблений!

Показался «125»-ый.

— Мама, мой автобус, — соврала Гата. — Доеду домой, поем, наконец, а то голодная, и позвоню тебе. Обязательно. Потом.

— Голодная? — оживилась Алла Родионовна. — А мне ты сказала, что обедала.

— Это было днем, а сейчас уже почти одиннадцать.

Автобус был совсем близко.

— Я приеду и позвоню, все. Пока.

— Когда ты будешь дома? Не хватало еще, чтобы моя дочь по ночам шастала по улицам. Я тебе всегда говорила, найди себе нормальную работу, а ты…

Гата отключила телефон.

Автобус встретили на остановке недовольными взглядами и восклицаниями, сколько можно, это уже второй «125»-ый, а куда же провалилась эта «семерка», чтоб ее разорвало!

— Давай на этот! — раздалось рядом с Гатой.

— Свет, ну ты что? Он же налево поворачивает после следующей.

— Давай! Одну остановку проедем, а там вторую пешком — и дома.

Ей это предложение тоже в какой-то мере подходило.

У Гаты напряглись ноги, готовые бросить ее в автобус. Ведь она тоже может проехать одну остановку, потом вместе с этими женщинами пройти вторую, а на проспекте они уже разминутся: Гата пойдет своей дорогой — ей направо. Дорога, конечно, неблизкая, но даже так ей казалось быстрее, чем еще ждать своего автобуса неизвестно сколько. Да и народу на остановке немало, минимум два рейса пропущено уже… Когда подойдет «семерка», в какой давке придется ехать! И это еще когда будет?

Гата метнулась к светящимся дверям «125»-го и впрыгнула в автобус, едва не сбив с ног тех двух теток, остановившихся на самом проходе.

Они глянули на нее осуждающе, явно ожидая извинений.

Не дождались.

Остановку они ехали медленно, к тому же еще постояли на светофоре.

Гата все косилась на теток, за которыми увязалась. Не хотелось, чтобы они подумали, будто она за ними увязалась. Они ей не понравились. У одной было лицо, похожее на очищенную картофелину, в которой расковыряли все глазки. А может, это свет в автобусе так падал.