Шрифт:
Шепелев кивнул и, глубоко вдохнув, начал:
– Она заверяла, что ей восемнадцать, господа. А выглядит и вовсе на двадцать! Вы же сами видели...
– Замолчи! – вскочил седобородый грозного вида мужчина – начальник северного порта Усть-Абакана. – Что за чушь?
Шепелев и бровью не повёл.
– А тогда предъяви обвинение, потому что других преступлений я не совершал.
– За стеной в ряд лежат наши люди и с ними твой отец. Об этом ничего не знаешь?!
– Предъявите обвинение...
Певуче зачитал Соловей:
– Предатель, отцеубийца, сговорился со врагом... Они хотели тебя остановить, ты продавал нашу свободу.
– Доказательства? Свидетели? Только не пехота, а то мои тоже всё видели и подтвердят.
Соловей не совладал с собой, глянул на Баграта. Шепелев продолжил.
– Когда отца похитили, на меня тут же надавили...
– Ты сразу бросился решать по-своему! Зарвался-испугался!
– Вы надавили на меня! А потом предложили обмен: живого отца на передачу власти. Встреча в Саяногорске. Я не собирался отдавать вам ни отца, ни город и собрал людей. Зря... лучше бы согласился.
– Это вздор-ерунда! Чушь и полная байда! – взвизгнул Соловей.
Шепелев спокен:
– Моё слово против твоего. Паритет? Решать третьей стороне.
Заговорил моряк.
– У тебя тоже нет свидетелей и доказательств.
– Дело же интимное, переписку не вёл.
Зашли в тупик. Первые лица посовещались и вынесли вердикт. Озвучил тот же портовый начальник.
– Эта история ваша, разбирайтесь между собой, нам важно следующее: все условия работы сохраняются, договорённости соблюдаются. Не дайте вашим разборкам коснуться других, – моряк поскрёб бороду, передохнул и закончил басом на одном дыхании. – Вот наше мнение, мнение и не больше того. Но советую прислушаться, Абакан - это мы.
38
Макс пошарил по прибрежным кустам, его окликнули, он нырнул в листву. Витька сидит в лодке, пальцы стиснуты на бортике, крутит головой.
– Что такое? Что стряслось?
– Подстава. Товар твой ворованный, хозяева серьёзные, вот и нашли тебя.
– Ох-ох...
– Погоню я отсёк, заводись и вывози нас.
Под треск мотора вырвались из камышей, подмяли стебли носом лодки. Шмыгнули в притоки, протиснулись меж узких берегов.
– Давай тут.
Вдвоём вытащили ящики на берег и прикопали тут же в мягкой податливой земле. Устали, развалились на встревоженном дёрне.
– Спасибо, спас, Максим.
– Да-а... Ты обещал мне Баграта.
Витька помахал пальцем перед носом.
– Не-а, я обещал человека в порту, с которым его сводил. А самого видел всего раз.
– Хорошо. Тогда поплыли.
– Вот уж нет! Давай пешком, там же эти. Хотя нам только до Минусинска двенадцать километров...
Макс теперь только почувствовал, что от километража последних дней ноги распухли и удобные всегда берцы сдавили стопы.
– Мы поплывём.
– Сдурел?! И так еле сбежали!
– Снимай мотор – всё равно бензина нет, ломай стекло. Мы поплывём вдоль другого берега, они не узнают лодку с другим силуэтом и на вёслах.
– А нас не узнают?
Макс всплеснул руками.
– Кто-то в здравом уме вернётся на место преступления через час? Есть ли смысл нас там ждать?
– Вообще-то нет.
– Вот и всё, снимай мотор.
Когда подплывали, Макс сполз на дно – всё-таки ищут двоих. Но на берегу нет ни машины, ни людей. Если их и разыскивают, то на суше. Через полпути Макс сменил партнёра на вёслах: они плывут по течению, грести не требуется, только держать курс. Увернулись от быстроходного катера навстречу, мелькнувшие лица мазнули взглядом по неприглядной парочке.
Стемнело и похолодало, Витька зажёг фонарь, а вскоре по воде расстелились полосы от огней на берегу. Добрались до города. Выбрались на пристань, кутаясь в одежду, вжимая подбородки в воротник.
– Согреться бы. Но нам близко.
Витька бросил Макса мёрзнуть, сам юркнул в дверь. Вернулся, как назло, нескоро.
– Дела-а...
Портовик сообщил: Баграт выходил на него неделю назад, взял машину и расспросил о местности. Пропал вместе с Шепелевым-старшим и вернулся с младшим, а теперь он первый помощник. Однажды столкнулись лицом к лицу, узнавать не захотел. Витька спросил полунамёком, услышал, что Баграт сейчас всегда на базе.
– Туда он нас не проведёт.
– Мы далеко от центра? – спросил Макс.
– Почти в нём, а что?
– Знаю одного человека в этом городе.
Макс не узнавал улиц, но с баром не ошибся. Открыв дверь, услышал знакомую гитару. Он позабыл эти звуки, так много с тех пор случилось, что навернулись слёзы и отяжелело сердце. Макс нашёл в уголке гитарный чехол и погладил его пальцами, вместе с Витькой сел туда. Музыкант доиграл, допел ещё две песни и попросил передышку, толпа неохотно разбрелась по столикам.