Капитан приказал уходить на мель, к берегу. Кивнул радисту.

– Сообщи, что поддержку огнём прекращаем, – и добавил вполголоса. – Самими бы теперь отстреляться.

* * *

Вечность под обстрелом. Игорь боялся, что парни сломаются, попытаются бежать – будут жертвы. Нет, они залегли под стенами, дисциплинированно сжались комками. Но жертвы были. Обрушился потолок, двоих завалило – одного вытащили со сломанными ногами. В пробегавшего перед окном попал снаряд, брызги залепили стену. Стало ясно, что это не миномёт. Откуда взялась пушка?

Нужно уходить, но снаружи точно ждут. Разве лучше под автоматы?

В трёх метрах справа ударил снаряд, стена взорвалась кирпичами, соседа смело в коридор. Игорь закричал и не услышал себя, снова закричал – глухо. Выругался длинно и с наслаждением, в комнату вбежали трое. Ага, кто-то ещё слышит.

– Глухой! Кивайте, если понятно!

Все задвигали шеями, подняли командира. Игорь сразу рухнул обратно – послышался свист снаряда. Но взрыва нет, свист перешёл в писк – это в голове.

– Оружие к бою, будем прорываться! Соберите всех.

Двое убежали, один остался.

– Я не слышу! Можешь ругать, что я вас всех убил! – подмигнул Игорь.

Парень наморщился, Игорь кричал ему в ухо.

Пока взваливали на себя раненых, а Игорь ухмылялся, что не слышит стонов – ни одного выстрела. Уже проходит глухота, а по ним не стреляют. «Артобстрел кончился, будут штурмовать». Но никто не штурмует. Тряхнули за плечо, боец пошевелил губами, развёл руки, помотал головой. Их не атакуют и не обстреливают. Перезаряжаются? Это шанс.

– На выход!

Бойцы высыпали на улицу, залегли, осмотрелись. Пошли вокруг домов, где-то здесь враг... На крыше в пятидесяти метрах силуэт с биноклем, Игорь вскинул автомат, не попал, солдат спрятался.

Отряд переместился под прикрытие деревьев в парке. Игорь понимал и чувствовал, что враг поблизости, но не знал наверняка где. Главное – теперь их не достанет семидесятимиллиметровый кошмар. Игорь сейчас только обратил внимание на раненых — полтора десятка: его люди и местные поровну.

– Движение!

Игорь не услышал, его ткнули в бок. На том конце двора мелькнул камуфляж, за ним ещё. Игорь показал рукой: «группируемся», «к бою». Без слов и стрельбы обе стороны заняли позиции на концах заросшего дворика. На исходных, как в детской игре «Захват флага». И затаились. Военные тоже не понимают, что пошло не так, их подвёл план.

Птицы в гнёздах, если были, ощутили нерв и затихли. Игорь прикусил язык, в уши вернулся писк. И ворвалась канонада. Он завертел головой – никто не стреляет, все переглядываются. Стрельба удвоилась – военные сцепились со врагом.

– Наши подошли, ура! – сам услышал последнее «...ра-а!» и рванулся в атаку.

Связанные боем военные не встретили, отряд ворвался на их позиции и расстреливал в упор. Военные, кто успевал, бросали оружие, кидались ниц с руками за головой. Их прибивали к земле пулями. Крутов, растолкав своих и чужих, нашёл Игоря, обнял, вцепился в рукава. Игорь опустил голову на плечо. Они забыли о спорах, они были живы.

* * *

Севший на мель крейсер отстреливался, пока не берегу не выставили в ряд пленных на колени. Капитан снял фуражку, отцепил шевроны, бросил всё в воду и скомандовал сдаваться.

40

Баграт не собирался слушать местную рок-звезду, о которой к тому же узнал постфактум. Но его убедили хотя бы глянуть, и он решил, что имеет право. Дела идут самотёком, инженеров незаметно посадили на вертолёт и вернули в Новосибирск с наилучшими пожеланиями. Шепелев согласился работать с Гловацким, если тот вправду всё устроит. Он помнил, как сутки назад умирал и обещал Баграту всё. С бандитами вопрос открыт, но как-то негласно договорились не форсировать.

Гитарист Арсений сам выбрал помещение для концерта по принципу лучшей акустики – большой склад у реки. Баграт похлопал в ладоши, топнул, разницы в звуке не заметил и пожал плечами. Сначала музыкант угостился на кухне, со всеми поболтал и посмеялся, вот наконец собрал слушателей у импровизированной сцены. Долго копался в гитаре, отвернувшись, чуть ли не струны менял. Вот отложил чехол, подставил стул ближе к слушателям и накинул гитарный ремень на плечо.

Знающие музыканта не сомневались, что долго на стуле он не усидит, заиграется, распоётся и не удержит внутри, пойдёт по залу. Раздаст себя всем, одарит эмоциями каждого.

Арсений взял аккорд, другой, проверяя строй, подмигнул и перескочил на знакомый мотив, зал одобрительно загудел. Со второй песни ему тихо подпевали. Потом молчали, прислушиваясь к новой музыке, и радостно узнали следующую, всем известную. Баграт, сидевший у всех за спиной в углу, кивал, уста тронула улыбка: парень умеет увлечь зрителя.