Софрония снова зевнула.

— Софрония, — прошептала Димити. — В чем мы сегодня будем спать?

— Бог ведает. Наверное, в нижних юбках.

Софрония лишь знала, что их багаж все еще далеко отсюда валяется россыпью на дороге.

Что было, как выяснилось, совсем не так. Леди Линетт отпустила их из класса с напутствием: «Практикуйтесь хлопать ресницами, леди. Шесть шагов по сотне каждый перед сном». Софрония с девочками пошла на ужин в заднюю часть школы. Отсек для отдыха и развлечений, как его называли, был похож на другие такие же, только с более просторными, пышными и малочисленными комнатами. По окончанию ужина, во время которого манеры учениц подвергались тщательному присмотру со стороны учителей, вследствие чего Софрония дважды получила удары по костяшкам пальцев за неправильное употребление ножа для рыбы, девочки вернулись в свои комнаты. И в гостиной обнаружились потрепанный саквояж Софронии и чемоданы Димити.

Девочек поселили по двое в комнате, Приши заметно возгордилась, что Моник выбрала ее как наименьшее из зол. Агата добровольно освободила свою спальню, чтобы поселиться с Шиак, так что Софрония с радостью обнаружила, что они с Димити могли делить жилье вместе. И как только остались одни, спросила:

— Думаешь, Моник держит учителей на коротком поводке?

Плосконюх с их приходом тотчас пробудился и преданно последовал за хозяйкой в ее новую комнату, где начал шнырять повсюду, пока распаковывали багаж.

— Как она смогла бы?

Димити украдкой вытащила нижнее белье и засунула его быстренько в комод.

Софрония бросила на нее взгляд.

— С помощью семьи, наверно. Хотя никогда не слышала о ней, посему ее родственники вряд ли важные персоны или великие злодеи.

Димити перешла к менее смущающим нарядам: платьям, передникам, нижним юбкам, домашним туфлям и ботинкам.

Софрония тоже распаковывала свой багаж. Впервые в жизни ее слегка смущал собственный гардероб. По меркам окрестной знати Тряпочертики слыли за семью со средствами. Однако Софрония была младшей из четырех девочек и, имея трех старших сестер, которым требовалось одеваться, обнаружила нехватку собственных платьев. Она уже сочиняла в уме умоляющее письмо домой.

— Что, если она не спрятала прототип, а выдала его? — предположила Софрония.

— Нет смысла гадать, что да как, — резонно возразила Димити. — Нам просто придется побольше разведать.

Закончив раскладывать пожитки, девочки стали готовиться ко сну — у Димити оказалась ярко — желтая ночная рубашка! — и устраиваться на ночь.

Плосконюх, разочарованно сопя, уселся рядом с кроватью Софронии. Она взяла его и положила в ногах. Совсем уж приятным он не был и наверняка облает ее лодыжку, если Софрония начнет ворочаться, однако маленький мехазверь казался таким приветливым, а крошечный паровой двигатель делал из него по меньшей мере превосходную ножную грелку. Софрония лениво раздумывала, не требуется ли мехапесику корм из угля и воды, а если так, то где достать уголь.

«На корабле должна быть котельная».

Последнее, что она слышала, прежде чем закрыть глаза, — «тик — так», отстукиваемое хвостиком Плосконюха, которым он дружелюбно махал из стороны в сторону.

В отличие от соучениц, Софрония проснулась ни свет ни заря и решила, что может воспользоваться возможностью исследовать корабль. Она предполагала, что кругом раскатывают автоматоны и, если встретятся с ней, поднимут тревогу, поэтому решила отыскать путь по огромному кораблю, который бы не пересекался ни с одним рельсом. Софрония выбрала самое простое платье с самым скудным количеством нижних юбок и самой короткой верхней юбкой и натянула башмаки с каучуковыми обертками.

Ей пришлось воспользоваться коридором, чтобы выбраться на верхние палубы, поэтому бежала она как можно быстрее, держась близко к стенам подальше от рельсов, избегая середины. По счастью, ни один механизм не встретился. Это позволило Софронии ускользнуть на одну из нижних палуб, цепляясь за поручень, и очутиться снаружи, куда не выйдет ни один мудрец, будь то живой или механический. Когда она высунулась самым неподобающим для леди образом, как точно подумали бы со стороны, у нее захватило дух,

В свете раннего утра вересковые пустоши все еще застилал туман, но покрывало из облаков исчезло. Софрония посмотрела вниз, мгновение задержала взгляд и наконец решила, что снова лучше не смотреть.

Приблизившись к поручням, она осторожно стала продвигаться вдоль перил с внешней стороны. Палуба тянулась вокруг бока дирижабля, затем внутрь, прежде чем другая палуба снова опояшет в обратном направлении, наподобие лепестков цветка. Трудность состояла в том, как перебраться с одной палубы на следующую через небольшой зазор между ними. Довольно скоро Софрония выработала способ: небольшой поворот, пока она вытягивается над бездной.

Несколько палуб, гораздо меньших и скорее похожих на личные балконы, не имели механических рельсов. Софрония на таких перелезала через перила и исследовала, заглядывая в круглые окна. Неплохо бы узнать, чьи это балконы в целях конфиденциальности охраняются от шпионских происков механизмов, не говоря уже об уязвимости для нападения, поскольку они были лишены защиты автоматонов. Софронию снедало любопытство.

Так, проходя одну палубу за другой по борту корабля, она мало — помалу покинула часть, где проживали институтки, и очутилась поблизости от классных комнат. Здесь палубы изменились: некоторые были сделаны из незнакомых и загадочных материалов и не всегда имели поручни. Софрония миновала палубу, известную как оранжерея сестры Матильды, другую с длинными кистями и причудливой плетеной мебелью, которая, должно быть, принадлежала классной комнате леди Линетт. Забавно, но Софрония не заметила во время урока дверь на балкон.