– Мэдин, не смей!

Она вся сжалась внутри и снаружи, задрожала, а он рассмеялся.

– Ты станешь моей женой? – спросил принц самодовольно, едва ощутимо надавливая головкой члена на сжавшийся анус, буквально угрожая взять ее силой.

– Ты с ума сошел?! – чуть не плача закричала Лен-Фень. – Я ненавижу тебя! Отпусти сейчас же!

Он резко двинул бедрами, заставив ее закричать, и стал медленно насаживать ее на свой член, без жалости и нежности.

– Ты станешь моей женой, - сообщил он, войдя в нее полностью.

С ресниц Лен-Фень сорвались слезы. Она невольно сжималась, сопротивляясь столь беспощадному сухому и грубому соитию, но Мэдин выждал короткое мгновение и начал уверенно двигаться, быстро набирая темп.

– Ты считаешь меня безответственным мальчишкой, но не учитываешь, кто ты сама, - говорил он сурово. – Я следил за тобой все эти годы. Ты спала с мужчинами постарше, посильнее, явно выискивая доминанта и мне отказала только потому что сочла меня неопытным мальчишкой.

Он говорил ей это в самое ухо, безжалостно врываясь в ее зад снова и снова, заставляя ее сжиматься, вздрагивать от боли и тихо всхлипывать.

– Ты жаждала, чтобы тебя подчинили, но никому это не удалось, и перешла на мальчишек, чтобы доминировать, но по-прежнему мечтаешь о подчинении. Твой зад тому подтверждение.

Его движения становились мягче, потому что тело ее становилось податливее. Он уже не врывался, а скользил, проникая в нее, а она не вскрикивала, а тяжело дышала. Теперь он отпустил ее руки, скользнул руками по ее телу, позволяя ей выгнуться, отставить зад и ухватиться руками за подлокотники, а сам, сцепив руки на ее шее, потянул ее на себя, прижимая ее тело к собственной груди. Она буквально задыхалась, хотя его пальцы нежно сжимали ее шею, не мешая дышать.

– Ты будешь моей женой?

– Нет, - отвечала Лен-Фень, тяжело дыша и бодро двигая бедрами ему навстречу.

– А тело твое отвечает иначе, - сбившимся голосом отозвался принц, снова толкая ее вперед, прижимая ее к спинке кресла и ускоряя темп.

– Да, - вырвалось из губ женщины вперемешку с тихими стонами.

– Что да? – посмеивался Мэдин, едва сдерживаясь.

– Заткнись и проваливай! – огрызнулась женщина, вздрагивая всем телом от горячей волны ощущений, разливающейся внутри нее. Она обмякла, покорная, счастливая, чувствуя как замер внутри нее пульсирующий член того, кого она так ругала и так желала.

– Я спрошу еще раз: ты выйдешь за меня?

– Нет, - тихо отозвалась женщина, прижимаясь к спинке кресла.

– Тогда продолжим! – заявил Мэдин и снова качнул бедрами, заставляя Лен-Фень ласково и довольно застонать. – Я не остановлюсь, пока ты не ответишь правильно.

Женщина тихо, но все же радостно застонала.

– Я хочу видеть твою наглую рожу, чтобы иметь возможность плюнуть в нее.

– Да, пожалуйста.

Он резко вышел, рывком перевернул ее и тут же снова резко вошел обратно, крепко сжимая ее плечи.

– Скотина, - прошептала Лен-Фень обнимая его и целуя в губы, потому что этот нахал был прав, и она хотела сказать ему «да».

Лилайне казалось, что у нее скоро начнут плавиться мозги. Вернее ей казалось, что они начинают вытекать через уши от жары и от того, что она пыталась прочесть. Во-первых, было действительно невыносимо жарко. Во-вторых, было действительно трудно вникать в строгий занудный текст о каких-то финансах. В-третьих, она все равно снова и снова думала о принце.

Она перенесла книги в свою комнату, не узнавая ее. Ей показалось, что кто-то просто переделал стены в ее комнате в Рейне и зачем-то сделал в полу яму размером с три ванны и заполнил ее водой. Ей нравилась ее новая комната.

После предательства Гэральда, она о нем даже не вспоминала и не пыталась вспоминать, позволяя разуму снова и снова возвращаться к Антраксу. Потом вспоминала, как он назидательно советовал не забивать голову глупостями, и снова пыталась вникнуть в книгу. Ей хотелось просто ныть и, в конце концов, она развлекла себя беседой с новой служанкой.

Девушку звали Софи, и она была уроженкой долины, но тех ее земель, где зимой выпадал снег. Ее похитили и привезли в Эшхарат, где, как раз сегодня утром, принц купил ее, потребовав верности, но не для себя, а для невесты.

– Счастливая вы, - сказала Софи. – Сразу видно, что он вас любит.

– Да? – удивилась Лила, откладывая книгу. – Быть может, но у него такой ужасный характер.

– Станете ему доброй женой, и он обязательно потеплеет. Все мужчины так, если правда любят. Вот если не любят, там хоть умри ради него, а он был хамом и останется им.