Проверив цепь с замком на дверях склада, Румбольд перешел на следующую линию. Там на деревянных настилах стояли ряды бочек. Осмотрев одну из их, в темноте он разглядел выжженные на досках клейма с изображением Феокоратона — знак того, что груз был освидетельствован королевскими проспекторами. На ящиках рядом была схожая метка. Другой товар снаружи никто бы и не выставил. Вся контрабанда поступала в город через рыбаков и оседала в глубине складов за рядами легальных поставок. Ополченцы, обходившие порт в это время суток, не обязаны были проверять грузы, но раз уж он решил провести ночь подальше от улиц, то будет выполнять эту работу.

Свернув в следующий проулок, Румбольд не сразу почувствовал чужое присутствие. Рука сама потянулась к мечу. Спереди на него ринулось нечто большое и волосатое, вцепившись зубами в сапог. Догадавшись, кто перед ним, Румбольд выхватил кинжал и засадил его по рукоять в бок гигантской крысе. По ночам эти юркие твари наводняли порт в огромных количествах, а в дождливые месяцы и вовсе становились бедствием для всего Готфорда. Убийство крыс входило в повседневные обязанности любого горожанина, а сбором мертвых тушек часто занимались специальные отряды нищих.

Слушая отчаянный писк, Румбольд наклонился, собираясь отрезать взбешенной твари голову, но жжение в шеи заставило его выпрямиться. Комаров и слепней за складами по ночам тоже хватало. Пнув раненого грызуна, Румбольд почесал шею кулаком, не сразу осознав, что затылок покрыт какой-то липкой дрянью.

— Ниргал меня разорви, это же…

Смерив испуганным взглядом торчащий из стены склада стержень, он выпустил из рук шлем и бросился во тьму. За спиной раздался свист. Второй арбалетный болт пролетел мимо, вонзившись в гору бочонков. Румбольд ломился сквозь мрак, не разбирая дороги. Перескакивал через нагромождения мешков, досок и каких-то ящиков; опрокидывал и сшибал все подряд. Повернул у соседнего склада и побежал по узкому проходу. За спиной доносились мягкие шаги. Снова щелкнула натянутая тетива. От смертельного выстрела его спасли настилы из сухих досок под ногами. Споткнувшись об них, он упал лицом в грязь, заставив преследователя громко выругаться на непонятном языке.

Поднявшись, Румбольд припустил влево и побежал к третьей грузовой линии. Укрепления его больше не интересовали. Смерть все-таки пришла за ним, и могла настигнуть раньше, чем сверху прибудет подмога. Единственный выход — смириться и противостоять ей в одиночку.

Спрятавшись за грудой ящиков, он обнажил меч и затаился. Шаги за спиной остановились. Стало ясно, что преследователь его раскусил. Румбольд долго пробыл в тени, боясь высунуть голову. Меч в руке дрожал. Царапина на затылке продолжала кровоточить. Теплые струйки крови стекали по спине. Осмотрев местность, насколько позволял свет звездного неба, он приметил впереди между складами основание городской стены. Напротив был еще один склад. Сзади поднимались груды ящиков. Он загнал себя в тупик. Выход был один — через стрелка, который ждал в темноте с арбалетом на взводе.

— Ты ведь не думаешь, что я выйду отсюда?! — крикнул он, борясь с желанием выглянуть из-за ящиков. — Я не дурак. До утра будем стоять…

Ответа не последовало. Румбольд попытался представить, с кем имеет дело. В том, что его преследует охотник с пристани, не было никаких сомнений. В том, что он не был пьян — тоже. Трудно сказать, кем был преследователь, и были ли у него сообщники. Он трижды промазал, но списать промахи на нехватку опыта было рискованно. В темноте любой стрелок полагается на удачу. Выжидал он тоже, надо думать, не потому, что растерялся, а в надежде взять его измором.

— Я не выйду! — еще раз громко объявил Румбольд. — У тебя есть другое оружие. Давай сразимся. Я готов умереть в бою, но не собираюсь подыхать как перепел, подавившись стрелой!

Румбольд стал ждать, но мерзавец не реагировал. Складывалось впечатление, что он разговаривает с самим собой. Преследователь мог вообще уйти и устроить засаду где-нибудь еще. Он собрался с мыслями и высунулся из-за груды ящиков. В тот же миг тьма над головой пришла в движение. Щелкнула тетива. Румбольд сгруппировался и упал, прежде чем болт достиг цели, поразив стену в том месте, где за мгновение до этого была его голова. Лежа на земле, он заметил, как на крыше соседнего склада поднимается фигура преследователя. Убийца снова заряжал арбалет.

Молясь, чтобы у охотника не было застрельщиков на подмоге, он побежал к последнему месту в гавани, где у него был шанс отыграться. Стрелок не отставал, перепрыгивая с крыши на крышу. Румбольд уже не пытался скрыться и шумел как мог, привлекая внимание мерзавца. Попав на открытую площадку между складами, он подобрал катушку с пенькой и забежал за ближайший сарай. Преследователь не заставил себя ждать, спрыгнув вниз. Очутившись среди рыболовных снастей, охотник поначалу растерялся. Закрепленные на толстых рамах сети окружили его со всех сторон. Канаты покачивались на ветру, словно ширмы, закрывая часть двора. Он уже собирался отступить, когда в воздух поднялась катушка, разбившись о стену склада вдалеке.

Арбалет в руках преследователя поднялся для выстрела. Охотник бросился на звук, целясь перед собой. Румбольд только этого и ждал, и когда тот достиг сарая, сбросил ему на голову сеть. Ловкость спасла стрелка от плена, но дуга арбалета все-таки запуталась в пеньковом клубке. Дернув за сеть, Румбольд обезоружил мерзавца. Человек в кожаных доспехах ловко перекатился на бок, путно доставая из-за пояса секиру и кинжал. Румбольд последовал его примеру.

Вдвоем они застыли на краю площадки. Здесь было светлее, и Румбольд смог рассмотреть его лицо. Это был настоящий убийца, суровый и прямой. Щеки покрыты щетиной. Черные волосы забраны в хвост, постепенно переходивший в короткую косу. Губы плотно сжаты. Кожа смуглая, как у жителя песков. Человек в кожаных доспехах дышал ровно, не отводя глаз от жертвы, которая никак не хотела умирать.