Я облегчённо выдохнул. Это место мне было очень хорошо знакомо. Постоялый двор назывался: «Большие жабы» и находился в пятнадцати лигах от Хванда. Единственное место, где кипело хоть какое-то подобие жизни во всей Топленьской пустоши. Да ещё и как кипело! Честно говоря, при других обстоятельствах я бы просто не рискнул останавливаться в «Жабах». Да ещё и с такими спутниками.

– Что это? – поинтересовалась Вайолетта, поворачиваясь ко мне. – Здесь случайно нельзя перекусить?

– Можно, - сказал я, стараясь, чтобы голос не выдал тот испуг, который вынуждал желудок подниматься к горлу, - но нужно держать ухо востро. Люди, который останавливаются в «Жабе» … Как бы это сказать? Резкие, что ли.

– Они не посмеют связаться с дворянином, - надменно бросил Шу.

– Не посмеют, - согласился я, - но могут зарезать этого самого дворянина втихую или подрезать ему кошелёк. Так что лучше не отсвечивать.

– Не делать, что? – удивилась девушка.

– Не гнать волну, - пояснил я, потом мысленно хлопнул себя по лбу. – Не показывать, кто мы, на самом деле. И вообще, выбрать самый дальний угол.

Невзирая на то, что я старался как можно лучше донести до собеседников свою мысль, всем мои слова пропали втуне. Когда мы подъехали к воротам с изображением квакающей жабы и слуга, похожий на облезшую крысу предложил привязать коней, граф решил с ним расплатиться. Таким же золотым, какой мы подарили пограничникам. Ну, не идиот?

Хорошо, хоть я вовремя сообразил, за каким чёртом Шу запустил руку в поясную сумку. Когда граф вытащил монету, я тут же сжал его ладонь и скорчил зверскую рожу. Граф недовольно зашипел, но я в этот момент смотрел только на крысёныша: успел он заметить блеск золота или нет? Но мышиная морда не отражала ничего, кроме ожидания вознаграждения. Ф-фух!

Продолжая держать Сигона за дёргающуюся руку, я быстро достал медяк и отщёлкнул его большим пальцем. Слуга с привычной ловкостью поймал монету, и она тут же исчезла между грязных пальцев. Крысёныш неразборчиво буркнул благодарность, взял коней за поводья и побрёл к коновязи.

– Что ты себе позволяешь, мерзавец? – рявкнул граф, сумев выдернуть пальцы из моей хватки. – Хочешь оплеуху, ничтожество?

– Желаешь, чтобы нам перерезали глотки немедленно? – в свою очередь осведомился я и проверил, легко ли самострел снимается с пояса. Потом тщательно прикрыл оружие плащом. – Или всё-таки потерпишь? За такую монету любой посетитель «Жаб» готов прикончить мамашу, папашу и своего исповедника, в придачу. Я уж помолчу про чужаков, явившихся неизвестно откуда и швыряющих золотые направо – налево. Мельче денег нет?

– Пожалуй, нет, - задумчиво протянула Вайолетта, изучая содержимое своего кошелька.

Чёрт! Неужели Нарим не мог подумать про это, когда снаряжал двух высокородных олухов? Придётся в Хванде навестить своего знакомого менялу и разбить золотые на что-то, более подходящее для путешествия. Надо же, отправиться в тайную поездку с мешком золотых! Кажется, эти люди просто напрашиваются на неприятности.

– А кое кому не помешало бы скрыть свою мордашку, - сказал я, обращаясь к девушке. – Я знаю множество отчаянных парней, которые промышляют похищением молодых девиц, чтобы сбывать их в дома терпимости.

– Но я же – принцесса! – Вайолетта выглядела потрясённой.

– А им это без разницы, - хмыкнуло я и взявшись за дверную ручку добавил так, чтобы никто не услышал. – Жопа и сиськи у всех одинаковые. Да и остальное не поперёк расположено.

Тяжёлая дверь со скрипом пошла навстречу. В нос немедленно ударила воистину адская смесь запахов. Чеснок, лук, водка, выгнанная из болотного корня, печёное мясо и ещё какая-то пряная дрянь, от которой свербело в носу и драло в горле. Я ощутил дикую пустоту в желудке и повернулся к спутникам. Они топтались на месте, испуганно принюхиваясь к незнакомым ароматам. Так они дождутся, пока сюда прибудут преследователи.

– Вам что, особое приглашение нужно?
– спросил я, прислушиваясь к нестройному гулу множества голосов, доносящемуся из двери. – Или поищете заведение для благородных господ?

– Забываешься, хам! – прикрикнул Шу и кончик его носа побелел.

Пожав плечами, я шагнул внутрь и тут же получил под зад закрывшейся дверью. Запах чеснока стал ещё гуще, отчего пузо натурально взбунтовалось, требуя немедленного угощения. Я пригляделся: в полумраке, сквозь густой дым, различались массивные тумбы столов-пней, вырубленных из огромных деревьев Чернолесья. Чадящие факела не добавляли света, а их дым ещё больше закрывал обзор.

Такое ощущение, будто я стоя на пороге пещеры, где в чаду мелькают какие-то призраки, а самые дальние углы погружены во тьму. Время от времени я видел спешащих слуг. Каждый, как две капли воды похож на того, что принял наших лошадей. Сколько раз видел, всегда поражался их сходству. Братья они, что ли?

Дверь за спиной скрипнула и пустила внутрь Сигона, который придерживал Вайолетту под руку. Ну что же, оба очень разумно сделали, тщательно завернувшись в плащи. Девушка ещё и опустила капюшон, так что теперь догадаться, кто она. Можно было лишь по некоторым признакам.