Игорь откинул капюшон и понял, что Андрей имел в виду: небо заволокли черные тучи, ветер гудел как в аэродинамической трубе. Вдалеке сверкали молнии. Начиналась гроза.

— Будем ждать.

— Гениальное решение. Под этой скалой. Ни вниз теперь, ни вверх. И к нам — ни на самолете, ни на вертолете. Вот что значит принцип.

— А ты считаешь, без принципа лучше?

Батуров долго не отвечал.

— Вроде ты умный парень, а поступаешь иногда… Кому нужно твое донкихотство?

— Донкихотство? Объясни в таком случае, в чем заключаются обязанности испытателя.

— Во всяком случае, не в том, чтобы сломать себе шею здесь, в горах. Наше право рисковать там, в небе, а не здесь.

— А что прикажешь делать десантникам, которые выбросятся здесь через два дня? Тоже спускаться вниз и просить вертолет?

— Пусть над этим голову ломает командир.

— Не кажется тебе, что ты слишком преувеличиваешь свою роль?

— Отнюдь. Рисковать за лишнюю сотню — слишком дешевая плата. И в газетах о нас с тобой не напишут.

— О разведчиках мы тоже знаем мало. А их труд не безопаснее.

— Романтик, — усмехнулся Андрей. — Игра в соловьи-разбойники — до определенного возраста.

— Если ты считаешь, что перерос этот возраст, надо уходить из испытателей.

Они замолчали.

Гроза утихла после полудня. Но облака все еще клубились, цеплялись за острые гребни гор, рвались и обрушивались ливнями. Все вокруг стало скользким, зыбким, и продолжить путь они смогли лишь на следующее утро. Не прошли и часа, как вынуждены были остановиться около неширокой, но, казалось, бездонной трещины. На противоположном краю лежал громадный, полированный дождями и ветрами камень.

— Приехали, — вздохнул Андрей и опустился на землю.

Игорь снял рюкзак, достал веревочную лестницу.

— Хочешь шею сломать? — с издевкой спросил Андрей.

— Струсил?

— Я?.. По мне некому слезы лить. А вот по тебе…

Словно в подтверждение его слов где-то загрохотал обвал, и его эхо понеслось по ущелью.

Ясноград. 7 октября 1988 г.

Со многими людьми, причастными к работе Арефьева и просто знавших его, повстречался Гусаров. И много узнал интересного. Красиво, увлеченно жил человек. Жаль его. До слез жаль. Мало нынче таких: и испытательскому делу отдавался до самозабвения, и любил, как говорят, до донышка… Не удалось только повстречаться с его лучшим другом Андреем Батуровым. Почему тот уехал в академию Жуковского, бросив испытательскую работу? Такое впервые встречалось в практике Гусарова… И с Ведениным ладил, и в ведущих испытателях ходил — Батурову и Арефьеву доверялись самые ответственные задания. «Супер-Фортуна» напугала?.. Жаль, что Батурова нет. Придется побеседовать с его молодой женой, говорят, она журналистка, с острым аналитическим умом. Может, кое-что и знает…

Гусаров раскрыл блокнот, прочитал: «Таримова Виктория Владимировна». Телефон Батурова имелся в справочнике. Нашел и набрал номер.

— Слушаю, — ответил приятный женский голос.

— Здравствуйте, Виктория Владимировна. Беспокоит вас Гусаров Виктор Николаевич. Из Москвы, потому вы меня не знаете. Вот приехал по одному делу и очень хотел бы с вами повстречаться. Вы не смогли бы подойти в гостиницу, в номер семнадцать?

Трубка помолчала.

— Вы от Андрея?

— Нет, — не ожидал такого вопроса Гусаров. — Но мы знакомы с ним.

— Хорошо, я скоро подойду, — решительно ответила женщина и повесила трубку. А Гусаров заходил по комнате, обдумывая, как потоньше и поделикатнее повести разговор.

Таримова пришла минут через пятнадцать, высокая, элегантно одетая, красивая. Синие глаза внимательны, настороженны.

— Простите, что пришлось вас побеспокоить, — извинился Гусаров, отодвигая от стола кресло. — Присаживайтесь, пожалуйста. — И когда она села, несмело продолжил: — Вы, вероятно, в курсе случившегося здесь несчастья. Я председатель комиссии по расследованию происшествия.

— Я догадалась, — кивнула Таримова.

— Батуров был другом Арефьева…

— И вас интересует, видимо, почему Андрей ушел из испытателей? — облегчила вопрос Таримова.

— Да… в какой-то степени. Это так неожиданно и непонятно.

Таримова раскрыла сумочку и достала из нее толстую тетрадь. Протянула ее Гусарову.

— Это записки Андрея. Я решила написать книгу об испытателях, и он отдал мне свой дневник. Здесь вы найдете ответ на интересующий вас вопрос.

— А лично вы не хотите что-нибудь дополнить?

Таримова пожала плечами.

— Андрей честный человек и поступил очень разумно. — Она помолчала. — Что касается случившегося, думаю, дело не в катапульте.

— Почему так думаете?

— Не знаю. Просто интуиция подсказывает. И я видела, как готовились к испытанию. И Андрей много мне рассказывал о «Фортуне» и ее конструкторе.

— Хорошо, — улыбнулся Гусаров. — Обещаю вам учесть вашу интуицию при расследовании.

Таримова поднялась.

— Я пойду. Просьба тетрадь не потерять и вернуть мне, как только все выясните.