— Надо пожевать! — скомандовал он и присел на край ложа.

— Что это?! — резонно покосилась я на нелицеприятные комочки.

— Кора дерева. Алёна, ну же! Открывай ротик! — была бы посильнее, уже огрела бы его за эти издевательства. Когда-то я прилюдно засовывала в его ротик сосиску с целью прикинуться прилипчивой невестой. Ну и поиздеваться заодно. Кажется, теперь кара небесных накрыла меня с головой. Пожевав терпкие комочки, не такие ужасные на вкус, как на вид, я, наконец, откинулась на кровать, соображая, что делать дальше.

— Дай одежду! — наконец, сообразила я.

— Могу дать только шкуру! — обрадовал меня муж. — Извини, но нам придется задержаться… А другой одежды здесь нет.

— Зачем задержаться? — спросила я подозрительно.

— Ты еще слаба, думаю, нам сегодня никуда ехать не стоит. Останемся здесь! — продолжали сыпаться на меня приятные сюрпризы. Что ж, надо быть оптимистом, а это хороший повод ко всему присмотреться.

Я еще раз задумалась. Попыталась выключить в себе женскую сущность, которая могла бы выставить изрядный счет в суде за пережитые издевательства над тонкой натурой… И включить заядлого ученого, изучающего предмет, что называется, в естестве. Тем более, что за окном снова началось какое-то движение, зазвучали новые ритмы, на сей раз быстрые и напоминающие какую-то музыку.

Тан-тан, бум-бум… Тан-тан… бум-бум…

— Что там происходит? — поинтересовалась я и потянула шею в надежде хоть краешком глаза рассмотреть что-то в окно.

— Начинаются ритуальные танцы, которые длятся всю ночь в качестве окончания свадебного ритуала, — ответил Ратмир и зачем-то погладил мне руку. Я с подозрением покосилась на внезапный прилив нежности, но решила продолжить расспрос.

— То есть, нашу свадьбу все-таки признали… Или чем был недоволен этот косматый? — я постаралась припомнить скалившегося волта.

— Клят? Он посчитал, что мы недостаточно хорошо прошли последний круг.

— Точнее, я не прошла… — я вспомнила, как на меня нахлынули яркие образы, сбившие меня с пути. — А для них это важно, ведь так?

— Да важно, но тебе не стоит об этом думать. Церемонию признали действительной, не волнуйся…

— Ха! Я и не волнуюсь. Мне просто с исследовательской точки зрения интересно… — сказала я и закусила губу, чтобы скрыть предательское волнение. — И что же хотел Клят? Чтобы что я сделала?

— Прошла Ритуал, — Ратмир понизил голос.

— Я до сих пор боюсь спросить, что же это такое… — также заговорщицки произнесла я, сверкнув глазами, и зачем-то подмигнула. Будто мы были двумя шпионами в стане врага. На самом деле, мне было не до шуток, мало ли что они там себе думают…

— Это не страшно, Алёна. О ритуале мне рассказал дед, именно он привил мне любовь к лесу, родители всегда были городскими. — Начал он, а я судорожно вздохнула, понимая, что ничегошеньки не знаю о семье и жизни своего мужа. Ну совсем ничего! — А ему рассказал тоже дед… Это знание каким-то образом, неполным к сожалению, дошло к нам с периода после катастрофы. В старых бумагах, найденных на нашей родовой территории, когда удалось их расшифровать, говорилось об обмене информацией между живыми организмами… Какой-то мой предок стал проводить свои эксперименты и выяснилось, что есть особые деревья, произрастающие в этом месте… А именно в местах скопления излучающих элементов… Некоторые горные породы здесь светятся по ночам. С этими деревьями такой обмен информацией возможен. И делается это через кровь.

— Кровь?! — взорвалась я. — Опять кровь! Да сколько же можно уже сегодня!.. Я уже и так обескровлена, похоже…

— Я предвидел твою реакцию и тоже решил, что с этим надо повременить. Слишком много потрясений. Алёна… — сказал он тихо и потянулся к моим волосам, а затем начал клониться ко мне с желанием… уж не поцеловать ли. Но я бодро пресекла эти нелепые попытки сбить меня с мысли, отодвинувшись.

— А как проводится ритуал? Мне надо знать, к чему быть готовой…

— Делается надрез на коре дерева. Затем на человеческой руке. Потом надрезы соединяются, вокруг повязывается ткань, словно скрепляющая человека и дерево воедино. Все окружающие уходят на несколько часов. В это время человек и дерево становятся единым целым и между ними формируется прочная нить. Единство и взаимовлияние.

— А если человек истечет кровью? — задала я резонный вопрос.

— Нет, рана не настолько большая, — усмехнулся Ратмир. — Я решил пройти Ритуал, когда мне было 16 лет. Мой дед был строг… и оставил меня стоять там целый день. Одного, без еды и питья. И тогда, когда я стоял, не в силах сдвинуться с места, я впервые ощутил этот поток жизни… Это было настолько удивительно, что я забыл про то, как мне было сложно. Я узрел, что все вокруг живо, что деревья шепчут шелестом свои мысли, а трава чувствует, как светит солнце, пробираясь в толщу листа. Я ощущал себя растением, всеми силами стремящимся вверх, и видел незримые связи между всем… Они тянутся как нити между растениями, животными и людьми. Очень тонкие и в то же время очень прочные. И наши с деревом нити сплелись, формируя тугой комок… А если прислушаться, то каждая нить — это голос, особый шепот, несущий свой рассказ обо всем… Какие-то нити теплые, какие-то холодные, они все разные, но общее между ними одно — они объединяют. Объединяют то, что находится на концах — в нечто новое. Я проник сознанием в дерево изнутри, оно очень старое, хоть и не выглядит таким. Но… в нем скрыта мудрость поколений. Оно все время что-то говорит… Надо только услышать.

Да-а-а, подумала я, так постоишь целый день на солнцепеке и не такое привидится. Но вслух мысли озвучивать не стала. Посмотрела на мужа сочувственно. А он, между тем, продолжал…

— Ты спрашиваешь, почему кровь… так много крови. Но кровь это единственное, что можно безболезненно изъять из тела и при этом она остаётся живой… Она несёт информацию о своем носителе.

— Также, как и древесный сок! — догадалась я.

— Верно. Кровь какое-то время сохраняет свои живые свойства… Продолжает жить отдельно от тела. И передаёт свои свойства… Кровь может обо всем рассказать, это универсальная книга жизни…