— Ты мёрзнешь, Алёна, — сказал внезапно он, нарушая тишину. — Пошли, надо спать. Ты слишком ослаблена.

— Но… — только и выдавила я, не желая нарушать момент. Но Ратмир уже поднялся.

— Ты не готова отвечать. Зря я тебя спрашивал.

— Вовсе нет!!! — запротестовала я, так и не зная, что же сказать.

— Прошло слишком мало времени. Ничего, я подожду.

Мы вернулись в домик и я зарылась в шкуру на лежанке. Действительно, совсем не заметила, как стала замерзать. Ратмир устроился рядом, но я не возражала, с ним было теплее и мне хотелось, чтобы он был здесь. Так спокойнее или… Вот это или я не хотела себе объяснять. Буду считать, что я просто согреваюсь. Слушая его размеренное дыхание, я не заметила, как заснула, погружаясь в цветастые и наполненные впечатлениями сны.

Мне было спокойно и только оранжево-красные блики во сне напоминали о недавнем костре, который по местным обычаям скрепил нас воедино. Я снова летала и падала в лазоревую глубину. Лишь сильная рука держала меня и вытаскивала из круговорота событий, яркими красками кружившими вокруг. Мне очень хотелось крепко держать эту руку.

На следующий день мы вернулись в поместье. Здоровье мое так и не поправилось, продолжала жутко кружиться голова. Так, что слезая с Ариадны, я пошатнулась и Ратмир схватил меня на руки, отнёс в свою комнату на кровать. Я попробовала возразить, но Ратмир заявил, что я теперь его жена и мы будем жить вместе. Сил бороться за свою независимость не было, поэтому я просто свернулась калачиком, погружаясь в очередной сон.

Когда проснулась, Ратмир сидел рядом и глядел мрачно и тревожно одновременно. Машинально ощупал мой лоб и щеки, как будто делал это уже много раз.

— Похвальная забота, — прокашлялась я.

— Что-то болит? — резко поинтересовался он.

— Нет, но кажется, вы меня все-таки чем-то отравили, — слабо улыбнулась я.

Он покачал головой и принялся снова ощупывать мой несчастный организм. Не найдя при первом тестировании явных повреждений, руки заскользили по второму кругу.

— Прекрати! — Вывернулась я, когда рука в очередной раз слегка надавила на живот. — У меня просто слабость… Что со мной происходит, в конце концов?

Он хмурился, между бровей залегла глубокая складка.

— Хотел бы я знать, — обрадовал он. Ещё не хватало мне тут неведомой хвори! — Нет, точнее это очень похоже… У меня было нечто подобное, безумная слабость и ломота во всем теле, когда я прошёл ритуал. Но ты не проходила ритуал! — почти что вскрикнул он.

— Не проходила… — эхом отозвалась я.

— Что же… Погоди. Алёна, скажи мне в точности, что ты делала тогда возле Светлого дерева! Когда я нашел тебя сверху на нем…

— Уж точно не руки резала! — не могла удержаться от колкости я. — Что, что! Ветви ломала! От твоего священного дерева отрывала священные куски!

— Я заметил, — мрачно изрек он. — И все? Вспомни, Алёна, это точно все, что ты делала?

— Ну-у-у… — я потерла нижнюю губу. — Кажется, еще смолу ела.

— Что-о-о? — всполошился он, да так, что нагнулся надо мной, приблизив удивленное лицо. — Ты ела смолу Светлого дерева?! Ты её просто ела?

— Да, — вздохнула я. — Ты знаешь, к тому моменту я изрядно проголодалась…

— Так-так… И много же ты её съела, Алёна? Говори! Мне надо знать точно!

— Ну-у-у… — снова замялась я. — Не много, наверное. Сколько, уже и не припомню…

— Ты знаешь, что даже капли достаточно, чтобы существенно изменить работу всего организма!!! Даже капли!!! Вспомни голубя, которого ты сделала почти что соколом!

— Ой, ты и про это знаешь! — засмущалась я. — Про каплю я как-то не подумала… А что с Ку-ку? Ты вроде бы в него влил целый пузырек?

— Это была разбавленная смола, Алёна! — от негодования он подскочил с кровати. — Ты не замечаешь, что стало сейчас с Ку-ку?

— Ну-у-у… — надо избавляться от этого слова. Срочно. — Он, конечно, стал лучше видеть…

— И только?

— Нет, он поменялся, конечно. Умнее стал, да. Ты что же хочешь сказать, что Ку-ку тоже… того… как волты?

— Да, Алёна, ты все правильно поняла. Он становится разумным. Со временем. — муж продолжал хмуриться. — Только я никак не могу понять. В ритуале должна пролиться кровь…

Я задумалась на миг.

— Хм-м-м… — уже лучше. — Вообще-то, конечно, раз ты не помнишь, то позволь тебе напомнить, что кровь была.

— Да? Когда? Говори…

— Когда ты, ну то есть мы….
– я неожиданно покраснела. — Ну то есть после того как… — на меня напала словесная оторопь. Мой язык упрямо отказывался называть вещи своими именами. — Была же кровь.

— Была… — кивнул он.

— Ну-у-у… — да что б меня, — а там корни были. Много корней. Прямо подо мной. — Краска окончательно залила мое лицо и я для надежности скрытия эмоций натянула одеяло выше носа.

— Ты хочешь сказать… Что кровь попала на дерево? Прямо на корни? Может быть, — закивал он. — Может быть…

Порывисто обнял меня, больно стиснув ребра.

— Прости, милая моя девочка, Алёнушка, прости меня… Я не хотел причинить тебе боль. Прости, что так вышло, что я не мог остановиться. Мне бы не хотелось, чтобы ты думала, что мне это не важно. Важно, и очень…