Это последнее, как можно судить хотя бы по закону о СМИ, тоже пока находится лишь в расхожей трактовке, но не существует де-юре.64

Лишь пять с половиной лет вослед принятию закона о СМИ госдума приняла закон «О праве на информацию» в первом чтении65, а о чтениях последующих никто не слышал; несмотря на это любопытно узнать (из ст.5 проекта), что

Каждый имеет право непосредственно или через своих представителей обращаться в органы и в организации (так сокращённо именуются в тексте государственные органы, органы местного самоуправления, организации независимо от формы собственности и организационно-правовой формы собственности, которым согласно ст.2 должна вменяться функция по обеспечению права на информацию. – Б. К.) с устной или письменной просьбой (запросом) об ознакомлении с интересующей его информацией, о получении соответствующих распоряжений или копий документов.

Органы и организации обязаны, за исключением случаев, предусмотренных настоящим и другими федеральными законами, по запросу обратившегося предоставить запрашиваемую информацию для ознакомления либо дать необходимые разъяснения или выдать копии документов (далее – предоставление информации).

Нечего сказать: тут чиновники поработали славно. Они бы предпочитали выдавать документы гражданам лишь к ознакомлению, а не отдавать в руки; но поскольку они всё-таки пекутся о законе, им совестно, – и позволяется получать копии. Употребить же их (как, между прочим, и разъяснения) можно или как приложения (в том числе – в виде знаний) к неким ходатайствам, или как доказательственную базу (в самом пространном смысле этого понятия). Иначе говоря, – только отчуждая от себя.

В этом надо в полном значении заранее видеть сугубую зауженность права на информацию по-российски, будь оно когда-то воплощено в законе.

Причиной же зауженности является концепция, на основе которой был составлен проект. Вот её фрагменты:

Статья 1

Право на информацию – одно из основных прав человека и гражданина

В соответствии с Конституцией Российской Федерации каждому гарантируется право на информацию, то есть право свободно искать, получать и передавать информацию.

Право на информацию66 является неотчуждаемым правом человека и гражданина.

И далее в третьем абзаце ст.2:

Настоящий федеральный закон регулирует отношения, возникающие в процессе реализации конституционного права каждого свободно искать, получать и передавать информацию. Отношения в сфере производства и распространения информации, а равно в сфере получения информации по запросам журналистов (редакций средств массовой информации) регулируются иными федеральными законами.

Хорошо заметно: всё это просто переписано из давно известных правовых источников РФ; но, вопреки обещанию, будто предлагаемый закон станет основательным, исходящим из них прикладным актом, для названных положений не даётся никакого развития применительно к жизни, к потребностям людей, организаций, государства.

Хотя часть положений изложена достаточно обобщённо и тем претендует не меньше чем на «расширение» конституции, она, как только в чём-то требуется её конкретизация, тут же и «свернута» по содержанию до уровня административного или чисто служебного.67

Трудно понять, в частности, как бы надо было действовать при необходимости защиты информации, раз тот способ, который предусматривался в другом прикладном законе, здесь применяться не должен. Также не ясно и с её производством; ведь специальным правовым актом оно в России пока вообще не прописано (не раскрыто – в чём должен состоять процесс, как его понимать68).

Разве не следовало бы охватить новым законом не только эти, но и другие важные операции манипулирования информацией? И чем бы мог стать этот новый специальный правовой акт, насквозь – и названием, и всей сутью – пронизанный отношением к информации, если она и тут, как и в законе о СМИ, тоже оставляется не раскрытой в определении как главный предмет манипуляций на основе права и так же продолжает находиться в положении субстанции «вообще»? Ведь именно это всегда в первую очередь используют в своих корыстных интересах чиновники, которым достанется право «раздачи».

Необозначенность информации как предмета права они склонны будут сразу превратить в бюрократическую «ловушку» для потребителей. И, стало быть, также в кормушку для себя. – Будет ещё один мутный источник для подпитывания коррупции – только и всего…

Разумеется, чиновничье решение задачи – вовсе не то же, чего, рассуждая по-уличному, хотят разного рода политиканы и необразованные журналисты, вовлекшие в оборот своей утомляющей демагогии формулы из медиа-сферы: «право на получение информации» и «право на получение массовой информации». Но однако они вовсе не согласны и в таком «получении», посредством которого продукция СМИ не только приобретается, но и потребляется. Оно не нужно им, поскольку они одержимы провозглашением не права на него, а права-фикции, псевдоправа, где факт «получения» воспринимался бы как ограниченный в нём самом и только. Именно в этом «целесообразном» восприятии наилучшим образом чувствует себя их демагогия. Факту искусственно придаётся та неопределённость, какая необходима для увиливания от прямой ответственности; а тут в ней-то и всё дело, – так как не проходили бы даром прежде всего действия СМИ в виде силового навязывания их поточной продукции.

…Уяснив суть «потребительского», уже нельзя закрывать глаза на его стремление к полной «самостоятельности» на «территории» влияния СМИ. Как и «получение», оно здесь нуждается в узаконенном основании. И, кажется, – даже больше, чем «получение». К тому понуждают воля или интерес широкого круга потребителей. Речь идёт о праве на потребление или – о потребительском праве. Когда не исключённой становилась бы возможность не только непосредственно потребления как положительного, активного процесса, но также и его игнорирования, отказа от него, обоснованного законом.69