Обратим внимание ещё на одну сторону функционирования СМИ, «замкнутого» на тиражи. Речь идёт об их бюджетной поддержке, если СМИ государственные, и – неподдержке, если – иные. В первом случае тиражность получает стимул к увеличению, во втором стимула нет. Медийная сфера таким образом делится на две части, и та, которая отлучена от бюджетного корыта, уже в силу только этого не может быть лояльной к власти. Какие бы потуги на конструктивное сотрудничество тут ни предпринимались. Следствием разделения становится то, что негосударственные СМИ, объективно, как и все, устремлённые к перепроизводству, обречены в подавляющем большинстве испытывать постоянную нехватку финансовых средств и значит – терять в тиражах. А чтобы не свалиться, они вынуждены всё более окрашивать себя в «жёлтый», обульваренный цвет.74

Что в конечном счёте ведёт к деградации и «непризнанию» редакций, каналов и студий властями, отказу им в аккредитациях, недопущению к информативному освещению важных событий и проч. Государственные же СМИ могут по тиражам расти даже при их колоссальной убыточности.

По большому счёту во всём этом наличествует элемент нарушения свободы, продекларированной для массовой информации в законе о СМИ. Такой элемент, который свободу превращает в труху даже на уровне конституции. Уклончивой декларацией, которою отдача от рыночного демократизма предполагается абсолютной и абсолютно для всех, по сути закрыт вопрос о фактическом разделении медиа-сферы надвое. И хотя законодатель предусмотрел ответственность за препятствование выпуску и распространению тиражей, главного ему сказать не хватило духу.

Финансовому корыту позволено стоять там, где оно по отношению к двум составляющим стояло всегда. Это может продолжаться сколь угодно долго, до тех пор, пока решительным законом государство не будет принуждено отказаться от замшелого пристрастия к тем СМИ, которые оно постоянно само отталкивало в «оппозицию». На сегодня этого не происходит. Наоборот, выстроена целая система мер для обеспечения условий наибольшего благоприятствования государственным СМИ.

Показательной здесь является их монополия на распространение обязательных к публикации и к размещению в эфире сведений о работе госорганов и госорганизаций, предусмотренная законом о СМИ. Такие сведения в большинстве трудны к восприятию и убавляют спрос, но государственные СМИ охотно их размещают на своих страницах и по каналам, поскольку по договорам со своими учредителями имеют за то соответствующую немалую доплату.75

А заботу о сохранении тиражей в этом случае учредители едва ли не полностью берут на себя, подключая к организации подписных кампаний ни с чем не сравнимые возможности своих аппаратных служб, разумеется, никогда ни словом не оповещая о том население.

В ходу также предоставление льгот государственным СМИ путём «выноса» соответствующих положений в отдельные от закона о СМИ нормативные и правовые акты. Например, так обстоит дело с порядком обязательного опубликования и размещения в эфире сведений, касающихся избирательных процессов. Здесь опять-таки действует принцип доплаты, высвечивающий экономическую выгоду для госСМИ.

Не должны вводить в заблуждение и редкие «широкие» жесты российского государства по части экономической поддержки СМИ безотносительно к тому, «чьи» они. Эта щегольская политика была предназначаема для таких моментов, когда в медиа-сфере действительно очень плохо и трудно приходилось всем или отдельным слоям перевёрнутой конусоиды и вызывала опасения чреватая прекращением существования бедственность даже государственных СМИ. Хотя в таких случаях помощь разбрасывалась на всех, но по-настоящему она обеспечивала выживание отнюдь не «оппозиции», а только изданиям и каналам, учреждённым структурами власти. Можно сослаться, как на пример, на федеральный закон «О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации» № 191-ФЗ от 01.12.95 г.

В условиях кризиса он давал СМИ некоторые налоговые послабления на три года. Времени оказалось мало, чтобы кому-то стало легче, и тогда ещё в течение нескольких лет отдельные льготы приходилось лонгировать на правовом уровне. Покровительство властей по отношению к своим изданиям и каналам при этом, конечно же, не прекращалось, так что им досталась и наибольшая выгода от предоставлявшихся льгот.76

В таких условиях частные СМИ могут рассчитывать на успех, если только у них есть возможность бросать на покрытие своих расходов немеренные заёмные или получаемые от сомнительных спонсоров средства. Успех тут обречён быстро истаивать, ибо сторонний интерес как правило краткосрочен и вообще не может считаться надёжным подспорьем. И в конкурентной борьбе верх неизбежно одерживает государство.

Эту полную драматизма сферу взаимоотношений, в которой постоянно участвуют СМИ, их учредители и лоббисты, закон о СМИ совсем не затрагивает, как бы из нежелания ущемить предусмотренный в нём «дух свободы». На самом же деле в результате этого ущемление не устраняется, а только приобретает явно выраженные хмурые черты. Свобода, усечённая самим фактом наличия тиражей, сплошь и рядом подвергается разрушению ещё и несовершенной практикой их формирования. И по существу отсюда нередко исходит всё оппозиционное к власти – как в СМИ, так, в немалой доле, и в обществе. В том числе оппозиционное, исходящее будто бы от независимости, но такой, которая приобретается через продажность.

Многими и в России, и за рубежом не забыты ещё разборки с телеканалами НТВ и ТВ-6 (2002 г.), а точнее говоря – с посягательствами государства на их «несобственную» («уступленную» за определённые идеологические услуги спонсором) собственность; ярчайшим образом они отразили существующую конфронтацию как раз в отношении разных возможностей доступа к аудитории. Перед лицом грозной конкуренции со стороны государства эти каналы оказались не в состоянии удерживать предыдущую достаточно высокую планку «тиражности» – в виде коммерческой или деловой активности.