Шрифт:
Потянул холодный ветерок, Вероника поёжилась, машинально взглянула в небо – сияние вечерних огней отражалось в пелене низких облаков. Чутьё подсказывало, что ничем хорошим это не закончится, безмятежная тишина ночи казалась затишьем перед бурей.
В стороне послышались шаги. Мерные, как стук сердца в спокойствии, они становились всё громче, и каким-то тридесятым чувством Вероника понимала, что знает, кто сейчас выйдет в круг золотого сияния под фонарём. Она обернулась. Всколыхнулись ветки кучерявого куста возле дороги, высокая тёмная фигура направилась к кругу света. Сердце сжалось.
– Эй, ты чего так поздно на улице? – послышался голос Джереми.
В следующий миг он вышел на свет. Лучший друг выглядел таким, каким его помнила Вероника. Привычные джинсы, кеды и толстовка с очередной дурацкой белой надписью. Чёрные волосы взлохмачены, как будто их неделю не расчёсывали, на смуглой коже красовалось родимое пятно во всю правую щёку. Оно никогда не мешало приятелю получать самых красивых и популярных девушек в академии, за исключением Санни, королевы школы.
– Я… – растерялась Вероника.
Умом она понимала, что это не он, что это не может быть он. Ещё были свежи в памяти минуты после финального испытания на устроенных богами состязаниях, когда Вероника под руку с Санни мчалась по длинным коридорам пещеры, умоляя время остановиться. Умоляя мироздание, чтобы Джереми справился, чтобы ему достался тренировочный дух, а не настоящий, как ей самой, хотя и знала, что уже не успевает…
Они опоздали. И видение, в котором лучший друг лежал, растянувшись на запылённом полу пещеры, так ясно встало перед глазами, что Вероника не выдержала.
– Джей… не надо, – тихо сказала она. – Это ведь не ты, так?
– Эй, ты чего? – Джереми неловко улыбался, в его взгляде читалось беспокойство. – Это же я…
Он протянул руку к Веронике; она машинально отшатнулась, но приятель шагнул вперёд и схватил её за плечо. От прикосновения дрожь волной прокатилась по телу. Пара капель скользнула по щеке – кажется, начинался дождь.
– Восемь… – голос Вероники дрогнул. – Восемь дней. Восемь дней, как тебя нет.
– Послушай…
Джереми сильнее сжал её плечо. Слишком сильно, почти на грани, ещё немного – и будет больно.
– Даже если ты настоящий, – еле слышно продолжила Вероника. – Пожалуйста… пожалуйста, перестань мне сниться. Я больше не могу. Пожалуйста…
Дождь усилился, холодные капли неприятно скользили по коже. Вероника замолчала. Джереми несколько долгих мгновений смотрел в её глаза. Он казался таким неестественным, ненастоящим – будто не дышал, будто дождь не касался его. Вероника присмотрелась – и правда. Она дрожала от холода, её рубашка и волосы промокли насквозь, а Джереми походил на статую. Бездвижную, бесстрастную, холодную, как прикосновение тёмного духа. Абсолютно сухую.
Холодный?
– Ты ненастоящий, – твёрдо сказала Вероника. Шумел дождь, пришлось повысить голос. – И всё здесь ненастоящее. Кто ты?
– Догадалась, значит. – Джереми ухмыльнулся, и его лицо стало ещё более неестественным, как будто кто-то натянул его маску. – Что поделать. Ты всегда была маленькой противной всезнайкой…
На этот раз даже подсказки чутья не требовалось. Вероника и без того понимала, что дело плохо…
Глава 2
Джереми ещё пару мгновений смотрел на неё, затем выпустил её плечо и поднял левую руку. Его глаза на мгновение осветились красным. Дождь утих, тьма вокруг сгустилась, не пропуская света.
– Ты ведь знаешь, кто я, не правда ли? – тихо заговорил «Джереми».
Всё ещё было мокро и холодно. Вероника невольно отступила на пару шагов назад, но наткнулась на что-то высокое и твёрдое, как стена. До этого момента она видела только одного человека – или бога, кем её считать? – у кого глаза светились бы так.
– Даже если не знаешь… это уже неважно. – Лицо «Джереми» исказила гримаса гнева. – Важно то, что мои планы рухнули, и кто-то должен за это поплатиться.
Он щёлкнул пальцами и растаял во тьме. Стена за спиной пропала, Вероника невольно отступила ещё на шаг. Кто-то подошёл сзади, прижался к ней, обхватил талию. Другая рука легла на шею, и это прикосновение снова было холоднее льда.
– Думаю, будет честно, если плату возьмёт твой приятель, – прошептал голос Джереми. – Ты же чувствуешь себя виноватой перед ним?