Будто любовь этой женщины- вода, а ты подставил сомкнутые ладони, пытаясь набрать ее, как можно больше и вдоволь напиться. Но она утекает сквозь сомкнутые пальцы, как бы ты ни старался это предотвратить. Неминуемо, рано или поздно, но «вода» из ладоней исчезнет.

И все: тело, душу, и то, что за душой, — прошибает осознанием: она может уйти, — раз и навсегда. Перестать любить. Перестать быть твоей.

И что еще хуже, — рядом есть кто-то лучше. Тот, кто сбережет, защитит и сделает счастливой. Кто достоин ее намного больше, чем ты сам.

Миг, миллисекундное ощущение, — но и его достаточно. Потерял, и больше никогда не вернешь. Это чувство оглушает. Лишает всего: желания и стремления жить, дышать, двигаться.

А потом злость, бешеная, живым огнем смывает весь этот бред. И остаётся только одно желание: доказать, что для нее никого лучше никогда не будет.

Ибрагиму этой гаммы эмоций хватило в прошлом. Но сегодня он ревности хлебнул сполна.

Сцепив зубы, пришлось терпеть. Потому что давно, каленым железом на костях выжжено: сам виноват! Права не имеешь.

А внутри все ревет от яростной боли, ревет. И мысль: моя! Моя! Моя! Моя! Не пущу! Не отдам!

Но, когда этот сраный пижон повел ее к украшениям, так галантно придерживая за локоток, а потом и за талию, его терпение кончилось. А внутри что-то сломалось. В очередной раз.

Не было триумфального ощущения победителя, потому что она признала свою слабость в его лице.

Не было радости в душе от того, что держит Диму в своих руках. Обнимает, наконец. Дышит в такт. Заполняет свои легкие неповторимым запахом ее кожи, волос. Ее.

Изголодался до изнеможения. И даже первые минуты сказать ничего не мог.

Просто обнимал ее и вел в танце.

А потом дошло.

И как ледяной водой его окатило.

Не смотрит на него. Отвернулась. И руки дрожат. Ноги едва держат.

Довел. Довел до того, что ни говорить, ни смотреть на него не может. Зубы сцепила. Чтобы не орать от своей боли, или чтобы не орать на него?

Ибрагим, понимая все это, все равно не мог отступить, и отпустить ее сейчас не мог. Он эгоист, и всегда им был. Хотел только ее, и только для себя.

Он физически сейчас был не в состоянии разжать дрожащие руки, и уйти в сторону. А так, хоть в толпе танцующих, — у него есть шанс побыть с ней наедине.

— Ты хорошо выглядишь, — не комплимент, констатация факта.

Это его женщина, его жена. Он знает ее с рождения. Знает, что она любит и чего терпеть не может. И знает насколько она может быть упрямой и несгибаемой, если что-то решила.

Молчит. Желваки на скулах ходят. Взгляд упрямо направлен в сторону. Плечи напряжены, руки едва заметно, но дрожат.

Крепче стиснул ее правую ладошку, поднес к губам. Прихватил губами запястье, коснулся языком. И довольно улыбнулся, когда ощутил, как сильно колотится ее сердце.

Ох, милая, ты зимняя девочка, да. Но ты Моя зимняя девочка. И то, как колотится сердце, это только подтверждает.

— Будешь и дальше молчать? — шепнул в волосы, уткнулся носом в шею, и с огромным удовольствием вдохнул. Снова коснулся губами. Не мог не улыбнуться, когда она в его руках вздрогнула, — Хорошо, молчи! Мне так даже больше нравится!

Его наивная зимняя девочка.

Он знает ее. Всю.

Где коснуться, как коснуться, как поцеловать.

Это тело его женщины, которое он знает лучше, чем свое собственное. Каждую родинку, впадинку, шрам. Все это- его. Любимое. Обожаемое.

И то, что сейчас едва сипло дышит, а сердце вот-вот вырвется из груди, только это и доказывает.

Дима всегда была его. И всегда будет. Спустя годы, ненависть, презрение. Неважно кто или что между ними будет стоять. Но Дима всегда будет его, даже если сама это отрицать станет.

И пусть он ехал сюда с несколько иной целью и другими мыслями, но сейчас убедился: ничего между ними не кончилось. А закончиться он уже не позволит!

— Может, стоит устроить безобразный скандал с мордобоем твоего пижончика? Могу поспорить, что живого места на нем не оставлю за пару минут. Причем, сам, своими руками.

Дима вздрогнула, но на него не посмотрела. Сжала сильней свои руки, пытаясь контролировать эмоции.

— Зачем ты здесь? — чуть хриплый голос заставил сбиться с шага, но другие этого не заметили.