Несмотря на тревогу, Калвин невольно улыбнулась, услышав о брате.

— Уже идет.

Халасаа ушел до этого за изгиб реки, а теперь быстро ехал обратно. Его темные глаза странно горели, пока он ехал к лагерю.

Как я и думал. Мы почти добрались до пещер.

— Таких, как прошлые? — взбодрился Траут. — Мы там заночуем?

Халасаа покачал головой.

Те пещеры — тайное место жителей Спиридреля. В них течет река, уходя глубоко в брюхо Тремариса. Я слышал о них, но мне не разрешали приходить сюда.

— Пещеры? — Кила придвинулась к Тонно. — Нам же не придется ползать по гадким пещерам? Жуткие, грязные места!

Калвин ощутила укол нетерпения, Кила всегда вызывала у нее такую реакцию.

— Там не опасно, да, Халасаа? Если это быстрый путь, мы не будем терять время.

Глаза Килы расширились.

— Милая, я хочу услышать все мнения, даже если тебе все равно. Мы ведь не твои рабы? Траут? Что скажешь?

Траут переминался с ноги на ногу.

— Если Халасаа говорит, что пещеры под запретом, то на то должна быть причина, — пробормотал он.

— Согласен, — сказал Тонно. Его ладонь лежала на плече Килы. — Нет смысла заплывать в камни.

Нетерпение Калвин стало гневом; ее страх был таким сильным, что было сложно говорить спокойно:

— В Антарисе тоже есть тайные места. То, что они тайные, не значит, что они опасны.

— Халасаа не хочет идти, это заметно. Боюсь, ты в меньшинстве, милая, — Кила вскинула голову. — Вы так любите голосовать. Ты же не расстроишься из-за того, что голосование сработало против тебя?

Калвин хотелось рыдать от ярости. Халасаа колебался. Дэрроу хмурился, грубо потирая руки, словно пытаясь вернуть в них чувство. Калвин была уверена, что он хотел идти вперед, но он молчал.

Впервые ей пришлось признать то, что она так долго игнорировала. Несмотря на помощь Халасаа, несмотря на его слова, Дэрроу был серьезно болен. Если у него не было сил на спор, как он мог вести их? Его руки и ноги немели, а потом он потеряет возможность петь. Без его помощи они застрянут на льду. А если они не догонят Самиса вскоре и не починят Колесо, Дэрроу умрет.

Дрожа, Калвин забрала сумку Халасаа со вторых саней. Остальные ошеломленно смотрели, как она прошла к главным саням и начала сбрасывать багаж на лед.

— Что ты делаешь? — закричал Траут. — Осторожно! В той сумке все мои инструменты!

— Нам придется разделиться, — заявила Калвин. — Дэрроу, Халасаа и я пойдут через пещеры. Если остальные боятся идти с нами, обходите гору сами. Встретимся в Спарете.

— Ты с ума сошла? — голос Траута стал писком от возмущения. — Дэрроу, скажи ей! Мы не можем разделиться посреди пустоши!

Тонно схватил Калвин за руку.

— Не глупи, девчушка! Халасаа знает путь. И нам нужен Дэрроу, чтобы толкать сани играть на Горне, без чар мы не протянем.

— Должны, — Калвин стряхнула его, сбросила сумки Килы и Тонно со вторых саней.

— Мы останемся вместе! — Тонно развернул Калвин за плечи. Калвин попыталась оттолкнуть его, и они боролись на льду, ноги скользили под ними. Они упали. Калвин с силой стукнулась затылком об лед.

Хватит!

Халасаа стоял, властно раскинув руки.

Нельзя тут ссориться. Духи Туманной долины, духи, что охраняют пещеры, кормятся гневом и страхом.

— Бред! — сказала Кила, тряхнув головой.

Халасаа повернулся к ней.

Ты должна молчать. Ты это начала. Если не замолчишь, я сам завяжу тебе рот.

Угрозы от спокойного Халасаа так поражали, что Калвин засмеялась. Кила раскрыла рот, а потом отвернулась, фыркнув, взмахнув плащом.

Тонно с виноватым видом помог Калвин встать на ноги, отряхнул ее.

— Прости, девчушка, — буркнул он. — Не знаю, что на меня нашло.

И ты, сестра, — слова звучали только в голове Калвин. — Все идет своим чередом. Спокойнее.

Калвин вспоминал слова Марны: «Ты должна научиться слушать…». Они больше не спорили. Почти в тишине, будто от смущения, они делали лагерь. Они ставили палатки, и Дэрроу коснулся руки Калвин и улыбнулся. Калвин опустила голову, глаза жгло от не пролитых слез.

Позже Халасаа встал за Дэрроу, прижал ладони к склоненной светлой голове. Напряженные плечи Дэрроу расслабились, в нем текла Сила Становления.

Халасаа, не забывай о себе, — сказала Калвин только ему. — Не используй всю свою силу, — танцы становления черпали энергию у исполнителя, и если Халасаа перетрудится, он сам станет слабым и больным.