— Комнату с очагом и постелью.

Темные выпученные глаза впились в две завернутые в плащи фигуры за спиной приморского королевича.

— С одной постелью?

— С тремя. — Таальвен глухо пристукнул по дереву ребром ладони в умело выделанной коже.

— Где ж я найду такие громадные палаты, чтобы сунуть туда целых три кровати? — посетовал трактирщик, сноровисто отмечая про себя, что на одни лишь серебряные накладки с одежки да тонкие перчатки гостя можно купить весь сегодняшний ужин. — Тебе надобно в город. Там можно хоть дворец на ночь снять… я укажу дорогу…

— Нет. — Лютинг покачал головой. — Мне нужны здешние покои.

Он отнюдь не был простаком, которому легко развязать язык парой умелых фраз. Но хозяин постоялого двора пока об этом не знал.

— Что же сразу не втолковал? — Тонкие губы тронула нахальная ухмылка. — Тогда десять тернов, и еще по три с каждого за еду.

На стол опустился кулак с зажатыми в нем янтарными бусинами.

— Этого хватит?

Подсвеченные пламенем камни тотчас пронзительно засияли, заставив трактирщика затрепетать. По мутному блеску его глаз стало понятно: янтарная горстка стоит много больше запрошенной суммы. Но признаваться в том прожженный торгаш не спешил. И затянул, алчно прикрывая желанную добычу от посторонних взоров:

— Сразу и не скажешь. С монетами было бы сподручнее.

— Нет так нет. — Приморский королевич бесстрастно повел плечами, сгребая янтарь в карман. Страстное желание трактирщика сбить с незадачливых путешественников лишнее было для него очевидным.

— Погоди! — Распаленный жадностью владелец постоялого двора дернулся, потянулся к самоцветам. — Я сдам тебе комнату, но с одной постелью.

Оплывшее грубое лицо тут же приобрело притворно любезное выражение.

— Видишь ли, господин, домишко у меня крохотный, а в такую непогоду гостей хоть отбавляй — самому негде спать. Так что либо одна кровать на всех, либо… — Он задумчиво поскреб подбородок. — Могу предложить тебе со спутником местечко в общей комнате, а девушку устроить отдельно.

— Не стоит, — холодно ответствовал Лютинг. — Комната на троих сгодится. Только тюфяков туда принеси.

— Запросто, — сверкнул сточенными резцами трактирщик. — Еще чего повелишь?

— Лохань для купания и горячей воды…

— Воды-ы? — Елейный голос мигом сделался жалобным. — Так ведь дел невпроворот.

Но, приметив стальной блеск во взгляде своего гостя, хозяин кивнул поспешно.

— Ладно уж, сделаю… Дочка у меня на кухне хозяйничает — она и принесет.

В знак того, что разговор окончен, Таальвен Валишер отошел от стола. При этом узкие ножны на его поясе чуть заметно качнулись, привычная к рукояти меча ладонь придержала оружие.

«Бывалый вояка, — заключил мысленно трактирщик. — Чуть что, церемониться на станет».

И опрометью смахнул россыпь янтаря в подол засаленного передника.

«А все же неплохо бы его разговорить…»

— Гляжу, ты какой-то нервный с дороги, за оружие хватаешься. — Он напустил на себя беззаботный вид и стер со столешницы невидимые соринки. — Только у нас это ни к чему — заведение тут тихое, мирное. В самый раз, чтоб набраться сил перед странствием.

— Хорошо. — Лютинг направился в сторону лестницы. — Значит, не придется рубить головы.

— Головы? — Трактирщик подался следом, бледнея и зеленея попеременно. — Боги упасите! В наших краях не видали отрубленных голов с тех пор, как герцог Ван Д’амон приказал казнить последнюю ведьму-отшельницу.

— Это всего лишь выражение, — пояснил Таальвен в надежде отделаться от семенящего следом хозяина. — Так говорят приморские короли, когда рассчитывают на порядок… Ну, указывай, куда идти.

— Не обессудь, господин, разболтался, — пуще прежнего засуетился тот. — Совсем забыл про твоих спутников. Девушка, небось, устала так, что и лица не кажет из-под плаща. Скорее веди ее наверх, налево от ступенек. Почитай, лучшая на весь дом опочивальня… я бы и сам в ней жил, да бегать вниз несподручно…

Он готов был расхваливать свое захолустье столько, сколько позволят, но Лютинг не стал слушать. Кивком поманив Изольду с Хёльмвиндом за собой, он дождался их и зашагал по ступенькам. С десяток пар любопытных глаз молча глядело в спины.

«Как пить дать, станут вслушиваться в каждый наш шаг, — вздохнула Изольда. — Но лучше так, чем ночевать под открытым небом. К тому же затаиться на вечер — не самая сложная задача…»

Половицы под сапогами всех троих немилосердно скрипели, хоть Таальвен и ступал, напружинившись, а гибкий, словно кошка, Хёльмвинд вообще чуть касался пола.

Комната была в меру пыльная и не особо уютная — это Изольда подметила сразу, переступив порог. Холодный очаг чернел плохо выметенной золой, сундук в углу сиротливо прикрывался ободранной крышкой. Кроме постели, пары табуреток да кувшина с тазом для умывания в покоях не нашлось ничего.

Но в нынешнем положении принцесса восхваляла бы судьбу и за меньшее. Так что, стянув потяжелевший от дождя плащ, она прошлась из угла в угол и заявила победно:

— Я же говорила, что найду нам крышу над головой!