— Яр!!!

Крик полный невыносимой муки огласил своды подвала. Неведомо откуда взяв силы, Лана рванулась из крепкой хватки княжича и бросилась вперед.

— Лана, нет!

Лишь на чуть опоздал Ратимир. Беригор легко отбил ее смешной выпад и до боли вывернул руку, вынуждая бросить оружие. Подоспевший княжич попытался встать на защиту, но был сметен в сторону одним ударом.

— Вот и закончилась ваша песенка, — прошипел князь и швырнул ее к упавшему Яру.

Трясущимися руками она обняла своего мужа и заглянула в безумные, черные глаза отца. Темные вены растеклись по его шее и лицу уродливой паутиной, а рот кривился в злой усмешке.

— Никогда она не закончится! Ты можешь убить, да! Но я люблю его и любить буду даже после смерти! А ты! Ты никогда не узнаешь, что значит любовь!

Смешные были ее слова. Глупые и отчаянные. Разве говорят убийце о любви? Скорее молят о пощаде. Но в мертвых глазах мелькнула вдруг искра жизни. Меч, направленный ей точнехонько в грудь, дрогнул и наклонился вниз.

— Что? Нет… Нет, я знаю! Это… это все ради нее! Ради моей Олели!

Тьма недовольно зашипела, завозилась тугими кольцами черных змей.

— Убей же. Хватит! Убей!

Не знала Лана, кто такая Олеля. Не слышала никогда, но язык дернулся во рту, выбрасывая слова вперед мыслей.

— Не будет Олеля с тобой! Отвернется от того, чьи руки по локоть кровью запачканы! Не простит, никогда!

Меч еще сильнее дрогнул и опустился совсем вниз. По мертвенно бледному лицу Беригора пробежала судорога.

— Но я же…, - проскрипел князь не своим голосом.

И снова со всех углов полезла тьма, просочилась в его глаза, делая их вновь пустыми.

— Я убью тебя. И ты замолчишь, — ровно произнес он, — А она станет вновь живой.

Кончик меча дрогнул, но другая рука оказалась быстрее. Опрокинутая резким рывком, Лана полетела на пол. Ее неподвижный муж, как раненый хищник, вдруг бросился вперед, широко взмахивая своим оружием. Голова князя качнулась и с глухим стуком ударилась оземь.

— А-а-а-а-а!!!

Сотряс стены жуткий крик. Свечи взвились огненной волной, выжигая, слизывая всю тьму до последней крошки. Вспышкой ослепило глаза, и слезы заструились по ее щекам.

Пол под ней дрогнул, стены затрещали. Громкий, детский плач резанул по ушам, а ему вторили слабые женские стоны. Лана слепо шарила руками по земле, пытаясь отыскать Яра. Перед глазами плавали цветные пятна.

— Помогите! Кто-нибудь, помогите!

От слабости голос то пропадал, то появлялся, но она снова и снова отчаянно звала на помощь. Рука наткнулась на что-то теплое и липкое. Слезы новым потоком хлынули из глаз.

— Ох, ох, затопишь терем, княжна, — проскрипел сверху дрожащий голос.

— Помоги ему! Он ранен! — сквозь слезы причитала Лана, по-прежнему ничего не видя вокруг.

— Помогу, куда денусь. А ну-ка, — глаз коснулась мягкая ладонь и муть пропала. Лана вскрикнула от ужаса, когда увидела своего мужа в большой луже крови. Вместе с берегиней они бросились переворачивать лежащего ничком оборотня. Женщина ловко оторвала лоскут от рукава и приложила его к ужасной ране. Закрыв глаза, зашептала что-то быстрое и непонятное. Слова оборвались так же внезапно, как и начались. Бледная, до синевы, Дарина устало склонила голову.

— Все.

— Как… все? — обмирая, шепнула княжна. Берегиня скривилась.

— Вот же пугливая! Да жив Черный Волк! Или хочешь, чтобы после такого он резвым волчонком бегал?

Лана трясущимися руками огладила щеки своего мужа. Теплый. И дышит вроде. А рана и не кровоточит совсем.

— Пусть полежит. Ты иди брату помоги, а я сестре, — и Дарина похромала обратно к лежащей Всеведе.

Лане очень хотелось разорваться. И вытащить бьющуюся в путах Таинку, и трясущегося Воята, к затихшей Всеведе подбежать. Но прежде она принялась тормошить Ратимира. Огромная ссадина на пол лба уже не кровоточила и княжна бережно убирала кровь с закрытых глаз.

— Ратимир! Ратимирушка!

Княжич слабо застонал. С превеликим трудом сел и тряхнул перепачканными кудрями.

— Лана?! Жива!

Княжна засипела от недостатка воздуха. Стиснул ее княжич мертвой хваткой.

— Сестрам… Брату… Помоги…

Юноша охнул. Окинул быстрым взглядом развороченный подвал. Когда увидел тело отца на миг скорбно поджал губы, но тут же отвернулся к стонущим пленникам.

— Сейчас. Сейчас освобожу!

С трудом, но они справились с оковами. Первыми свободу получили дети. Сестры тут же повисли на ней, пряча заплаканные лица на плечах и груди. Воят храбрился. Гладил их по вздрагивающим спинкам, но у самого руки так и тряслись. А потом и женщины к ним подбежали. Даже надменная Беляна, жена князя, мигом свою спесь растеряла. Прижимала к себе дрожащего Воята и с благодарностью взирала на когда-то ненавистного ей пасынка. Ратимир же в ее сторону не смотрел. С мечом наперевес обходил каменную темницу, заглядывая в каждый угол.